— Ну, как знаешь. А то мог бы и попробовать. Эх, Серый, ты не обижайся, но как говорилось в одном фильме, как был ты аграрием, так и остался. Неужели два года жизни под моей опекой тебя ничему не научили? Эх, красиво жить тоже надо уметь! Вот сам подумай: станешь ты миллионером, захочешь выйти в свет, и тут выяснится, что дуб ты дубом. Ни рубашку подобрать, ни галстук модным узлом повязать.
— Вот если стану миллионером, тогда и буду решать все проблемы в порядке их поступления, — отозвался Сергей.
Сказать, что ему надоел или достал выпендреж приятеля, было нельзя. Сергей относился к этому философски, в глубине души считая Ивана кем-то вроде неразумного младшего братишки, донельзя разбалованного родителями. В то же самое время через Ивана ему открывался новый мир, доселе неведомый и недоступный, мир состоятельных людей, имеющих определенный вес и влияние в обществе. Мир, который манил его и звал к себе. Выросший в московской коммуналке у матери-одиночки, Сергей рано узнал цену деньгам и связям. На экономический факультет пробился исключительно ради того, чтобы обеспечить себе и матушке достойную жизнь, свободную от унизительного подсчета оставшихся до получки средств. А чтобы всегда иметь верный заработок, купил в рассрочку «Волгу», после чего стал заниматься частным извозом.
Но основной причиной, побудившей его принять приглашение приятеля погостить у того на каникулах, была отнюдь не жажда новых впечатлений и приобщение к иному образу жизни. Просто, вертясь как белка в колесе и разрываясь между институтом и работой, Сергей внутренне надорвался. Дошло до того, что даже деньги перестали его радовать. Единственное, что ему действительно хотелось от этой жизни, так это послать всех к черту и как следует выспаться. И тут нарисовался Иван: «Слушай, а что скажешь, если я тебе родимые пенаты покажу? Только, чур, ты будешь на машине. Хочу местных барышень пошокировать, типа я тут с личным шофером зажигаю». Сергей подумал и согласился. В конце концов, он честно заслужил этот отдых. Так почему бы и нет?
— Чем сегодня займемся? — спросил Иван.
— Не знаю, тебе виднее. По мне так все равно.
— Позвонить, что ли, Варе? Обрадовать девчонку? Или помариновать немного, чтоб потом не кочевряжилась. Как считаешь?
Сергей поморщился. Цинизм Ивана в отношении слабого пола казался ему напускным и ненастоящим, да и мерзким, если уж так посмотреть. Поэтому на последний вопрос он предпочел не отвечать.
— Ладно. Позвоню, — посовещавшись сам с собой, решил Иван. — Вдруг сегодня что и выгорит. Кстати, если дойдет до дела, машину в аренду дашь? А то не домой же мне Варю тащить или в кустах на берегу речки окучивать комарам на потеху. Не хочу, чтоб потом задница от укусов чесалась.
— Сними номер в гостинице, — предложил Сергей. — У вас тут цены божеские, вполне можно себе позволить…
— Ну, Серый, ты че — с дуба рухнул? Юморист! Тут гостиниц полторы штуки, и те целиком на батю завязаны. Стоит только мне там появиться, как вечером он узнает обо всем в таких подробностях… Я не самоубийца. Так дашь машину или нет?
Сергею ужасно не хотелось превращать свою «ласточку» в дом свиданий, но и с Иваном ругаться было как-то не с руки, поэтому он ответил уклончиво:
— Там посмотрим…
Сегодняшний подъем дался Варе легче, чем вчерашний, хотя и ненамного. Мышцы по- прежнему гудели и ныли тупой болью, но ее хотя бы можно было перетерпеть. На всякий случай она повторила «реанимацию» — горячая ванна, массаж и разминка, после чего жизнь показалась значительно радужнее.
Чем бы сегодня заняться? Может, опять напроситься к Ваське? Здесь это принято, даже в порядке вещей, поэтому вроде как не зазорно. Только что может быть хуже надоедливого гостя? Да и с Васькой они завтра на шейпинге увидятся. Нет, решено: куда угодно, только не к новой подруге. Особенно если учитывать вероятность встречи с ее соседкой. Нет, не с Марьей, а с той, другой, из квартиры напротив. Вряд ли после вчерашнего она улучшила свое мнение о Варе. А снова общаться с этой грымзой… Бр-рр.
А что, если наконец-то собраться с мыслями и отомстить Алиске за доносы? Ее как раз дома нет (кстати, интересно знать, она с отцом или куда-то по своим делам умотала?), делай что угодно. А что именно? Может, например, смешать ее красу для бровей и ресниц с кремом для депиляции? Или продырявить все до единой пары колготок? Да нет, как-то совсем по-детски получается. Тут и виноватого искать не придется. А на что-то более изящное просто воображения не хватает. Ладно, пусть живет пока.
Остаются два варианта: сидеть дома или пойти погулять по городу. Погода пока стоит отличная, солнечная и теплая. Да и дома она еще насидеться успеет. Значит, решено: гулять.
Варвара отправилась к зеркалу. Чего бы там ни говорили эстетствующие журналистки из модных журналов насчет естественности и прочей близости к природе, а хотя бы легкий макияж строго обязателен. Даже если просто мусор из дома выносишь, без туши, пудры и прозрачной помады не обойтись. Да, можно извратиться и сделать так, что никто и не заподозрит, что ты больше часа наводила красоту. Но это не означает, что на макияж можно наплевать. Женщина должна хорошо выглядеть всегда. Такая вот простая аксиома. В конце концов, кто знает, с кем доведется встретиться по дороге на мусорку? Современные Золушки своих принцев и не в таких экзотических местах находили.
Словно иллюстрируя ее мысль о принце, запел мобильный телефон. Иван? Ну так и есть. Соскучился, никак? Вот и славно. И все-таки, надо бы уже поподробнее выяснить, что он за птица, а то, кроме номера сотового, у нее ничего нет. Да еще и вопрос: ему ли принадлежит этот номер? Или может быть, он его у приятеля одолжил? Вот сегодня она этим и займется. Правда, придется сделать несколько авансов, но без этого уж никак не обойтись. Да и хуже от этого не будет. Пусть парень сладкие слюни поглотает в предвкушении доступа к телу, быстрее на поход в ЗАГС согласится.
Варвара взяла трубку:
— Да, привет! Чем занята? Да так, долго рассказывать. Смогу ли освободиться? Хорошо, попробую. Прямо сейчас? Ну, я не уверена. Что, ты уже у подъезда? Это уже шантаж. Ладно, тогда через десять минут. Целую.
Хм, а с авансами надо быть поаккуратнее. Судя по голосу, Иван от страсти и так уже разве что землю копытом не роет. Очередной фокус с речкой не пройдет, надо бы что-нибудь новое изобрести для остужения горячей головы этого парня. А, и ладно! Что она — не выкрутится, что ли? Так, подождать еще минут пять для порядка, чтобы не возомнил о себе невесть чего, и вперед!
Ваське казалось, что с той поры, как отец позвонил и предупредил ее, что задерживается в командировке на неопределенный срок, время пошло как-то иначе. Дни стали длинные-предлинные и пустые-препустые. Никогда бы не подумала, что можно так соскучиться. Даже ощущение свободы как-то успело приесться и стать донельзя привычным. Впрочем, батя никогда ее особо не ограничивал. Наоборот, поощрял к самостоятельности. А на все ахи-вздохи доброжелателей отвечал: дочка у меня не по годам мудрая, я ей доверяю. И Васька делала все, чтобы это доверие оправдать.
А сейчас? Вот представить, что у нее с Борисом, Кощеем то есть, все сложится. Не будет ли это предательством отца?
Васька обдумала эту мысль и так и сяк. Выходило двояко. С одной стороны, это ее жизнь, ей и решать, с кем любовью заниматься, а с кем нет. С другой стороны, все равно будет как-то неловко отцу в глаза смотреть после всего того, что она собирается натворить. Но как говорится в одной старой пословице: лучше ошибаться и каяться, чем каяться и ничего не делать. Вот она и пойдет по первому пути.
Борис, вернее, мысли о близости с ним преследовали Ваську уже не первый год. Но если раньше она справедливо уверяла себя, что ей с ним ничего не светит ввиду собственного нежного возраста и разного жизненного опыта, то сейчас все тормоза разом отказали, и Васька сначала как-то очень робко решила: почему бы и нет? А потом, привыкнув к этой новой мысли, окончательно потеряла голову. Если бы ее спросили: почему именно он, а не кто-то еще, Васька ответить не смогла. Как в знаменитом романе Булгакова, любовь подстерегла ее из-за угла, как наемный убийца. И все более-менее связные Васькины мысли были о нем, о Борисе, которого весь город знал как Кощея Бессмертного и сумасшедшего парашютиста.
Но отважиться на придуманный Марьей план и самой предложить себя ему… В этом было что-то пугающее. В мечтах она обычно сидела где-нибудь на лавочке в скверике или тихо брела по улице. Борис ее
