Возможно, Мудрик и не стал счастливее от того, что весь свой век корпел над книгами, но знания, которые он почерпнул, помогали ему одолевать страх и никогда не лишаться присутствия духа. И на веселом пиру весны, и в мрачную осеннюю слякоть ученый был одинаково невозмутим. Вот и теперь, угодив в ловушку, Мудрик ничуть не растерялся…

«Если б я растерялся, – трезво рассудил узник, – то мне от этого было бы только хуже…» Он огляделся, поискал, нет ли какой-нибудь дыры или щели. Вроде не видать… Какого-нибудь инструмента, чтоб продолбить стенку улья, тоже нет. Что же остается делать? Ждать товарищей и, не тратя зря время, читать свою книгу. Вот, пожалуй, и все.

Нет, не все. «Мудрик, поразмысли!..» – сказал себе ученый и принялся мыслить.

В улье были еще мышь, несколько личинок моли и толстая, упитанная гусеница, полосатая, как кошачий хвост, с черными, красными и желтыми ворсинками. Такой яркой расцветке самый что ни на есть полосатый позавидовал бы. Но гусеница была на диво унылой, она ползла по раме улья и все вздыхала:

– Умру… Вот чувствую, умру! Успеть бы напрясть себе ниток…

– Не умрешь, – уверял ее Мудрик, но гусеница не слышала. А если и услышала, не поверила бы.

– И покрывала уже не наткать… – стонала полосатая гусеница. – Вот обмотаюсь потеплее и умру. И вечный мне упокой… Аминь!

– Да, ты обмотаешься своими нитками и превратишься в кокон… За зиму ты вся переменишься, а летом твой шелковый кокон лопнет, и ты возродишься вновь. И станешь прекрасным мотыльком!

– Ах, конечно, все кончено… – хныкала гусеница.

Так и не успела листья на деревьях объесть, так и не успела…

«Ничего ты не знаешь! – думал Мудрик. – Тебя еще ждет удивительное лето, цветы, сладкий нектар и всевозможные приключения. Только взберись, глупышка, повыше, чтоб тебя мышь не достала. Ну, не ленись, работай, шевелись… И постарайся напрясть побольше ниток. Зима будет холодная – а улей пустой – хорошенько закутайся…»

И ученый снова уткнулся в толстую книгу, где как раз были описаны различные стадии развития животных – от яичек до мотылька. В один прекрасный день мотылек, быть может, опустится на щеку девочки, и ей приснится такой удивительный сон, что она не забудет его всю жизнь. А через много-много лет, когда эта девочка станет взрослой, этот мотылек и этот сон, быть может, согреют ее душу именно тогда, когда это тепло будет нужно еще кому-то…

«Все, что мы видим вокруг, – вычитал в своей книге Мудрик, – все, от песчинки, камешка до зеленого листа и от листка до мотылька, от мотылька до птицы, от птицы до лисы, льва, гнома и человека – все связано между собой, переплетено и все вместе греется в лучах одного солнышка. От песчинки и букашки до человека. Получается, что камешек и гора, карлик и великан – как бы братья. Соловей или Живилёк – не такая уж большая разница… Может быть, в замечательной книге удастся найти способ, как им, шестерым, вернуть в свой отряд самого маленького и самого любимого седьмого гномика?»

Пока Мудрик размышлял, мышь-полевка, забравшаяся в улей полакомиться воском и поохотиться за ночными бабочками, и тоже попавшая в заточение, принялась катать по полу и грызть орехи, что принес Гедрюс.

Ученый поморщился – от этой мышиной возни он потерял нить рассуждений. Но истинный мыслитель всегда должен найти добро и во зле! Пусть мышь разгрызет один орех, а другой только надкусит и отдаст его Мудрику, «А потом, – мелькнула у Мудрика мысль, – пусть она лакомится медом и постепенно грызет стенку улья. Может, прогрызет. Вот и будет выход для обоих». На том они и порешили.

Ученый окончательно успокоился, съел орешек и снова углубился в свою книгу.