– На охоту пришёл манить меня? В лес, поближе к Горенкам? Так, что ли, князь? – желчно засмеявшись, проговорил государь.

Князь Алексей Долгоруков опешил: он никак не ожидал от государя таких слов.

– Ну что же молчишь, князь? В Горенки, говорю, пришёл меня звать?

– Воля твоя, государь, куда соизволишь поехать, туда и поедем.

– Да, да, пока я ещё не имею своей воли… Ну, как моя любимая невеста поживает, княжна Екатерина? – спросил император, сделав ударение на слове «любимая».

– Здравствует, великий государь, и шлёт твоему царскому величеству свой рабский поклон. Да только скучает, государь, сильно скучает, не видя тебя, твоих пресветлых очей.

– Вот что!.. Слышишь, Лиза, княжна Екатерина по мне скучает, – обратился Пётр к цесаревне и добавил: – Стало быть, она любит меня.

– Любит, государь, крепко любит. Кажется, сильнее своей жизни тебя любит.

– Какое для меня счастье!.. Не правда ли, Лиза? – полусерьёзно, полунасмешливо промолвил государь, которого, очевидно, злил этот разговор.

– Невесте подобает любить своего жениха, государь, – с улыбкой промолвила красавица цесаревна.

– Ты так думаешь, Лиза?

– Да, государь!

– И жениху тоже подобает любить невесту?

– Разумеется, государь!

– А большинство браков, пожалуй, происходит не по любви, но по расчёту… Не правда ли, князь? Впрочем, я говорю это не по отношению к твоей дочери; ведь она меня любит… так я говорю, князь?

Император-отрок был сильно возбуждён, и голос у него дрожал.

– Государь, и на самом деле тебе надо бы непременно на прогулку поехать, благо погода хорошая, – с участием проговорила цесаревна Елизавета Петровна, заметив тревожное состояние своего державного племянника.

Он раздражённо прошёлся по комнатам и, истерически расхохотавшись, быстро произнёс:

– Да, да, я сейчас поеду… Прикажи готовить лошадей, князь, вези меня скорее в свои Горенки. Невеста меня там ждёт, соскучилась по мне, бедняжечка, вот я и поеду утешить её. Объяви, князь, всем придворным чинам, чтобы готовы были к нашему обручению, которое будет здесь, во дворце, тридцатого ноября. К этому дню должно быть всё готово.

Долгоруков едва не вскрикнул от радости.

– Государь, ваше величество! – только и мог выговорить он от наплыва радостного чувства. – Это – такая честь, великий государь!

– Да, да… Ну, едемте… наверное, лошади готовы. Скорее на воздух, я здесь просто задыхаюсь. До свидания, царевна, до свидания! – и, нервно проговорив эти слова, император быстро вышел из своего кабинета.

За ним, отвесив низкий поклон цесаревне, последовал и Долгоруков.

– Бедный мальчик, ты слишком рано хочешь жить… смотри, чтобы это не принесло тебе вреда! Жаль мне тебя, голубчик, крепко жаль!.. Попал ты к Долгоруковым, как муха в паутину, запутают они тебя, мой сердечный, – задумчиво проговорила Елизавета Петровна, направляясь к выходу, и в дверях чуть не столкнулась с князем Иваном Долгоруковым.

– Царевна, как я рад встрече с вами!.. Мне много о чём надо переговорить с вашим высочеством, – радостным голосом проговорил он.

– А мне с вами, Иван Алексеевич, говорить нечего и не о чем. Впрочем, дам вам такой совет; спешите скорее в Горенки, ваш отец уехал туда с государем. А то, смотрите, он займёт при государе ваше место, – с насмешкою проговорила цесаревна и поспешила уйти.

– Ненавидит меня царевна, знаю. А за что?.. Что я ей сделал? И что за горький я человек? Никто меня не любит, никто. Впрочем, есть одна душа, которая меня и любит, и жалеет. Это – моя невеста, незлобивая Натальюшка. Поеду к ней, голубке. А в Горенки я не поеду; пусть отец «обставляет» государя; я же был верным слугою ему и таким и останусь.

Между тем в один из тех дней, когда в царском дворце происходили все рассказанные ранее события, к воротам усадьбы Горенки робко подошёл какой-то странный деревенский парень в сермяге, лаптях и большой меховой шапке; в руках он держал толстую суковатую палку. У ворот на скамье сидел княжеский дворовый Игнат, служивший выездным лакеем при княжне Екатерине Алексеевне, «государевой невесте». К нему-то и подошёл деревенский парень и обратился с вопросом, довольно плохо произнося русские слова:

– Ты – здешний, дворовый слуга?

– Ну, да… тебе-то что?

– Сейчас узнаешь. Прежде скажи мне, ты деньги любишь?

– Да кто же не любит денег? – с удивлением посматривая на странного парня с нежным, «барственным» лицом, ответил ему дворовый Игнат.