Увидев то, что лежало в конверте, Анна невольно вздрогнула. Это походило на какое-то наваждение, которое никак не хотело ее отпускать. Вяземская зажмурилась, отказываясь поверить в реальность происходящего. Нет, это невозможно! Таких совпадений не бывает!

Она открыла глаза — конверт не исчез. Он оставался в ее руках. В нем лежала плотная стопка фотографий. Все — цветные и отличного качества. На обороте одного из снимков — короткий текст.

«Анна Сергеевна! Я бы очень хотел проконсультироваться с вами по данному вопросу. Мне интересно ваше мнение как специалиста. Если сочтете возможным, пожалуйста, позвоните по номеру…» — далее следовал номер мобильного и подпись.

«Александр».

Вяземская осторожно положила конверт на пассажирское сиденье. Она не знала, что и подумать. Как это расценить? Игра? Чья-то глупая неуместная шутка?

Анна сразу отмела эту мысль. Во-первых, ни один нормальный человек не стал бы шутить подобными вещами, а во-вторых…

— Да нет же, это просто невозможно, — вслух сказала Анна.

Конечно, узнать ее имя, отчество и номер машины — пара пустяков, но все остальное- Вяземская поставила селектор коробки передач в положение «задний ход» и стала медленно выезжать со стоянки, поглядывая то в одно, то в другое зеркало.

Уголок верхней фотографии выглядывал из конверта. Он манил, притягивая к себе взгляд. Анна не удержалась и повернула голову…

Внезапно раздался оглушительный визг тормозов, и потом — возмущенный рев клаксона. Через несколько секунд звук оборвался, и к машине Вяземской подбежал лысый мужчина с лицом, усыпанным темными веснушками. Он что-то кричал и размахивал руками.

Анна опустила стекло, выслушала его сумбурные, но в целом — заслуженные — упреки и, согласно кивнув, сказала:

— Извините!

— Что «извините»? Что «извините»? — наседал мужчина, и его нос смешно морщился. — Что мне толку от твоих извинений? Лучше смотри, куда едешь!

Вяземская закрыла окно и тронула машину с места. Если этому истерику нравится орать — пусть! С какой стати она должна его слушать?

Она доехала до пересечения Кропоткинского переулка с Пречистенкой. Светофор горел красным запрещающим сигналом. Анна остановилась в правом ряду и смотрела прямо перед собой, на обрез капота. Пальцы выбивали на руле нервную дробь.

«Успокойся! — твердила она себе. — Сейчас главное — доехать до дома. Все это — результат бессонной ночи. Видение наяву. На самом же деле — ничего нет. И чего ты так разволновалась? Разве у тебя есть причина? »

Она осторожно повернула голову и убедилась, что причина все-таки есть. И довольно веская.

Верхняя фотография, выскользнув из конверта, лежала на сиденье. И Вяземская хорошо видела, что на ней изображено.

Обнаженное тело девушки. На животе — три поперечных пореза. Три таких же, но продольных, — на груди. Все в точности, как у Паниной, за исключением одного: девушка на фотографии была мертва. На ее тонкой изящной шее зияла страшная кровавая рана.

Анна зябко поежилась и отвела глаза. Красный свет сменился зеленым, Вяземская нажала на газ и повернула направо, на Пречистенку.

Еще до того, как она подъехала к Смоленскому бульвару, Анна поняла, что обязательно позвонит по указанному номеру и поговорит с неизвестным Александром. И, может быть, даже встретится с ним.

Рюмин вернулся на Петровку около двух часов. Капитан быстро прошел в левое крыло здания и поднялся на второй этаж, где размещались вспомогательные службы.

Рюмин не хотел попадаться на глаза полковнику Надточию — иначе пришлось бы долго объяснять, почему, вместо того, чтобы отрабатывать новые версии, он упорно продолжает прощупывать Рудакова.

«Потому что я уверен — он темнит, — подумал Рюмин. — И я не успокоюсь, пока не выясню, в чем тут дело».

Дактилоскопическая лаборатория занимала три маленькие смежные комнаты в конце коридора, напротив пожарной лестницы, заставленной старыми сейфами, стульями и шкафами. Рюмин открыл дверь и вошел. Сизые клочья табачного дыма окутали его густым туманом. На шатком столике стояла дешевая китайская магнитола. Из динамика доносилась «Summer in the city» Джо Коккера. Пыльные тяжелые шторы были плотно задернуты, помещение освещалось бледным мерцанием компьютерного монитора и четырьмя негатоскопами. На их экранах не оставалось свободного места — повсюду висели прозрачные пленки с отпечатками пальцев. Рюмин в который раз поймал себя на мысли, что нормальному человеку разобраться в этом хаосе никак невозможно. Тем не менее, криминалист Стае Петровский свободно в нем ориентировался и даже называл это «идеальным порядком».

— Экспертиза по Яузскому бульвару будет готова ближе к вечеру! — послышался голос из соседней комнаты. — И не надо меня торопить! Раздались гулкие шлепающие шаги, и в дверном проеме, пританцовывая и не попадая в такт музыке, появился сам Стас. Серые неглаженые брюки усыпаны пеплом, рубашка на круглом объемистом животе разошлась, обнажив тело. У Стаса было широкое землистое лицо с грубыми чертами и вечно всклокоченные волосы неопределенного цвета.

— Здорово, Серега! — обрадовался он, увидев Рюмина. — Чего пришел?

Капитан достал из кармана френча пузатый бокал.

— Откатай мне пальчики с этой посудины. И сравни с теми, что есть в деле по убийству на Тимирязевской улице.

— Не вопрос! — кивнул криминалист. — Ставь сюда! — он сдвинул стопки бланков, лежавших на письменном столе.

Рюмин поставил бокал на свободный угол.

— Я посижу, подожду или…

— Как хочешь, — пожал плечами Стас. — Будет готово завтра после обеда.

Он подошел к негатоскопу, некоторое время рассматривал очередную пленку, потом удовлетворенно кивнул и направился в соседнюю комнату.

— Стас! — окликнул Рюмин. — А побыстрее нельзя?

Петровский остановился в дверном проеме, тонким фальцетом подпел Коккеру и покачал головой.

— Не получится. Работы много. Еще с прошлой недели осталась.

Рюмин подошел к нему.

— Как думаешь, взятка ускорит дело? Петровский укоризненно посмотрел на капитана.

— Сергей! Ты же — взрослый человек. Сотрудник правоохранительных органов. Не стыдно задавать такие глупые вопросы? Конечно, ускорит!

— Значит… — Рюмин сделал выжидательную паузу.

— Значит, сегодня после обеда! Я, кстати, еще ничего не ел, а в забегаловке прямо