повинуясь неожиданно возникшему чувству тревоги, Елена нажала на педаль газа. Теперь «Ока» неслась на своем пределе — сто километров в час. «Ауди» также прибавила скорость, а затем начала обходить малолитражку. Вскоре они сравнялись и так, практически бок о бок, с минуту неслись по шоссе, до первого поворота. Елена уже поворачивала руль, но в этот момент «ауди» резко подалась вперед, закрыв собой весь обзор, и ударила малолитражку. Елена успела только вскрикнуть, когда ее легковесная машина, как бильярдный шар, отскочила в сторону и полетела в кювет, переворачиваясь и подпрыгивая, пока с грохотом не врезалась смятой крышей в огромное дерево.

Водитель «ауди» сам еле удержал машину на шоссе, сделав «полицейский разворот». Двое пассажиров тут же выскочили из автомобиля и кинулись к «Оке».

Тотчас же рядом притормозил бортовой «зилок». Водитель, молодой деревенский парень, наблюдал все происшедшее от начала до конца.

— Э, ты что, совсем охренел! Ты же подрезал ее! — открыв дверцу, закричал он на водителя «ауди». Тот хранил ледяное молчание, зато открылась соседняя дверца, и на дорогу выбрался самый «объемный» браток из гусевского хозяйства — Валера Крылов. Увидев этого монстра ростом под два метра и весом в сто тридцать килограммов, шофер замолчал и вернулся обратно в кабину. Одет был Валера стильно: черная кожаная жилетка поверх черной же водолазки, на шее массивная цепь со здоровущим крестом. Оба запястья монстра украшали напульсники с железными заклепками, а черные очки добавляли жути гориллообразной морде Валеры.

— Э, ты чего мозги паришь? — сказал он, надвигаясь на случайного свидетеля. — Кто кого подрезал? Вали отсюда, пока не накостылял.

Угроза была столь реальной, что водитель грузовика спешно покинул место аварии. От «Оки» вернулись напарники Крылова.

— Ну что?

— Есть, в сумочке была, — заявил один, усаживаясь на заднее сиденье и показывая добычу Валере.

— На всякий случай я и камеру забрал, — сказал второй, пристраиваясь рядом.

— А девка-то там как? Живая?

— Ты что, всмятку!

— Ну и ладушки, поехали обратно.

После звонка Богомолова Мамонов вызвал к себе Жукова.

— Николай Васильич, подготовьте приказ об увольнении Астафьева.

Начальник штаба был крайне удивлен подобным распоряжением подполковника:

— С какой формулировкой?

— О превышении служебных полномочий и поведении, порочащем звание офицера милиции. Кроме этого объявите строгий выговор Колодникову за распитие спиртных напитков в рабочее время и снимите его с временного исполнения обязанностей начальника утро.

— Кого назначить вместо него?

— Касьянова.

Назначение не вызвало у Жукова удивления:

— Это все?

— Пока да.

Отпустив майора, Мамонов надолго задумался. Колодникова он пока уволить не может, нет оснований. Как назло, в последние дни утро работал более чем эффективно. Свинорез, Рваный, Рыбачок, раскрытие убийства Пыршевой, этот несчастный Боря, все шло в зачет ненавистному майору. Плюс раскрытые по горячим следам три квартирные кражи, накрыты два притона наркоманов. На этом строилась система отчетности, пресловутый процент раскрываемости. Без таких профессионалов, как Колодников, Мамонов никогда бы не сделал карьеры, не светит она ему и в будущем, если не будет хорошо работать вся криминальная милиция, утро, следственный отдел, ОБНОН.

Но эти же профессионалы стали смертельно опасны Мамонову. По специфике своей работы они волей-неволей могли наткнуться на тщательно скрываемые следы преступлений самого подполковника. Взять, к примеру, Мазурова, оказавшегося в паспортном столе, все это неспроста. Ну, допустим, Мазурова можно отправить на пенсию по состоянию здоровья, как только тот выйдет из больницы. Орден на грудь и пинком под зад на областную медкомиссию. А остальные? Там ведь не один Колодников, таких чокнутых, как он, половина.

От этих размышлений Мамонова отвлек звонок мобильника.

— Да, Мамонов.

— Слушай, начальник, — подполковник узнал хрипатый голос Гусева. — Тебе не кажется, что нас кто-то сильно подставил?

— Ты имеешь в виду девку с камерой? Не пыли, вот вернутся твои качки, и мы точно узнаем, снимала она что-нибудь или нет.

— Дело не только в ней. Мне известно, кто нас вложил твоим ментам.

— И кто?

— Наш общий друг Антоша.

Мамонов замолчал, это было по-настоящему страшно. Антонов знал про него все, всю подноготную.

— С чего ты взял? — после долгой паузы тихо спросил подполковник. Резко захотелось курить, и он одной рукой попытался вытащить из пачки сигарету. Ему показалось, что пальцы начали неметь, и в раздражении он бросил сигареты на пол.

— Их засекли, его и твоего недоноска Колодникова. Покнацались у нас в «Айсберге» позавчера вечером.

— А вчера нас начали снимать. Логично. Впрочем, ты сам виноват. Зачем потребовал от Аркаши отступного?

— Как? Ты же сам мне предложил?

— Когда? — изумился Мамонов.

— На той неделе, помнишь, сидели у тебя после сауны.

— Так я же в шутку это сказал! — взорвался подполковник. — Я и не думал, что ты своего лучшего друга возьмешь и в самом деле обложишь!

Они помолчали, потом Гусев сказал:

— Ладно, шутка твоя хреновая получилась. Давай теперь мозгуй, что нам дальше делать.

— С Антошей это стопроцентно?

— Не уверен, может, и так, случайна. Бармен лопухнулся, сейчас все везет пятками назад.

— Надо бы узнать точней.

— Как?

— Не знаю! Позвони Антоше, спроси его напрямую.

— Ты че, дурак?! Он же свалит сразу из города, и концы в воду.

— А зачем он тебе нужен?

— Затем! Чтобы в случае чего кишки из него выпустить.

— Ну хорошо, прозвони, кто там был в «Айсберге» вместе с Колодниковым.

Может, к кому-нибудь есть подход. Не может быть, чтобы он не поделился информацией со своими кентами.

— Ладно, это я узнаю.

— Тогда бывай.

Отключив связь, Мамонов подобрал с пола сигареты, закурил и задумался над создавшейся ситуацией.