Но песню заглушил страшный треск. Мост рухнул, и вся рота очутилась в воде вместе с деревянными обломками.

Подобные истории произошли в минувшем веке в разных странах. Приезжали комиссии для расследования причин и… уезжали, пожимая плечами. Мосты были сработаны на совесть. Никто не мог объяснить, каким чудом они обрушились…

Разгадали загадку физики. По их словам, каждый мост, подобно натянутой струне, имеет определенную частоту собственных колебаний. Если колебания, вызванные внешней силой – в данном случае ритмично шагающими ногами, – будут иметь ту же самую частоту, их размах резко увеличится, и мост может разрушиться. Это явление называется «резонанс».

С тех пор любой воинский отряд, даже самый бравый, идет по мостам нестроевым, вольным шагом. Никаких «ать-два!..»

Подобные катастрофы случались и в авиации. Взлетел летчик-испытатель на самолете новой конструкции, стал наращивать скорость – и вдруг затряслись крылья, да так, что вот- вот обломятся. «Флаттер», – говорят авиаторы, у них свой язык. А физическая суть та же самая: собственные колебания крыльев и колебания, вызванные двигателем, совпали по частоте…

Автомобили не разваливаются от резонансной вибрации, но и здесь она коварный враг.

– Едешь, к примеру, сто километров в час – все спокойно, а чуть добавил газу – и руль затрясся, как бешеный, – рассказывал мне водитель-испытатель Иван Павлович Кошкин. – Я- то к этому готов, а представьте, что за рулем любитель. От неожиданности он может бросить руль – вот вам и чья-то гибель…

В качественном, доведенном автомобиле не должно быть никаких вибраций – ни сильных, ни слабых.

Последние не опасны, но нужно иметь железные нервы, чтобы часами слушать дребезжание дверцы или панели приборов. Такую машину можно оборудовать холодильником, стереомагнитофоном, всякими прочими удобствами – и все же комфортабельной ее не назовешь.

В УГК за вибрациями охотятся во время испытаний автомобиля. Умный стенд позволяет вылавливать их прямо в лаборатории. Колеса машины ставят на стальные: ролики и просят оператора:

– Дай-ка нам участок от Конских Раздоров до Камыш-Зари!

Оператор вставляет в воспроизводящее устройство бобину с надписью: «Шоссе Запорожье – Бердянск». Нажал кнопку – и ролики начинают вращаться вместе с колесами, то проваливаясь в невидимые ухабы, то подпрыгивая. Стенд воспроизводит профиль дороги, записанный специальной аппаратурой на магнитную ленту. В лаборатории уже немалая коллекция разных дорог, и она все время обогащается. Можно «поездить» по Тюменской области, можно по Каракумам. Нужен булыжник? Пожалуйста, на семнадцатой бобине. Шоссе с щебеночным покрытием? На двадцать четвертой!

Оператор прибавляет скорость. Ролики с колесами крутятся все быстрее. Машина мчится, вздрагивая на неровностях, и вдруг ее голубое красивое тело начинает безобразно трястись.

– Стоп!

Оператор выключил стенд. На лицах присутствующих светятся улыбки:

– Поймали!

– Кого?

– Вибрацию! Да еще какую!

– И что же будете с ней делать? – спрашиваю.

– Устраним. Для этого нужно изменить частоту собственных колебаний кузова. Удалить ее от зоны частот, встречающихся на реальных дорогах!..

В коридоре УГК на каменном полу стоит «голый», неокрашенный кузов. Проходя мимо, я каждый раз удивлялся: какой он сложный! Сотни прорезей, выступов, углублений… Зачем столько? Не верилось, что все они нужны для сборки автомобиля.

Теперь я знаю, что был прав: некоторые из них действительно «лишние». В такие прорези и выемки ничего не вставляют, никаких деталей к ним не крепят. Но если убрать хотя бы одну из них, изменится собственная частота кузова, и он при определенных условиях начнет вибрировать. Вот сейчас «поймали вибрацию возле Конских Раздоров» – значит, какой-то прорези недостает. А может, где-то нужна выемка (в УГК говорят «выдавка»).

Сделав ее в кузове, повторят все сначала: загонят машину на стенд, поставят ту же бобину… Испытать, что-то улучшить и снова испытать – в этом и состоит доводка нового автомобиля.

В ХОРОШЕМ ДОМЕ ЗИМОЙ ТЕПЛО. В ХОРОШЕМ АВТОМОБИЛЕ – ТОЖЕ!

Это изречение, говорят, было прикноплено к кульманам «печников» – молодых конструкторов, отвечавших за отопление первого «Запорожца».

Задача перед ними стояла непростая. У двигателя с воздушным охлаждением нет радиатора, теплом которого обычно обогревают салон. Значит, нужен был автономный, независимый от мотора отопитель. Такой устанавливала на своих автомобилях западногерманская фирма «Фольксваген». Но «печники» решительно забраковали его: слишком слаб для наших морозов.

– Что вы мудрите? Подумаешь, «слаб»! – сердился заместитель главного конструктора. – В старых машинах выручали тулупы – и тут выручат!