— Молодец! — обрадовался Джуффин. — Они ведь совсем недавно уехали?

— Сегодня после обеда. К тому же они волокут домой несколько возов со сластями, так что догнать их легче легкого! Я могу отправиться прямо сейчас.

— Не ты, а я, — вмешался Мелифаро. — И не начинай спорить, я тебя умоляю! Не потому, что мне хочется сделать хоть что-то. Хочется, конечно, оно так… Но помимо личных причин существует ряд практических соображений. Когда речь заходит о том, чтобы пойти неведомо куда за головой какого-нибудь полумертвого Магистра, я сам охотно спрячусь за твою спину. Но когда нужно просто допросить парочку свидетелей… Извини, чудовище, но ты «надорвешься», как любил выражаться твой смешной шарообразный друг! Ты задашь им миллион вопросов, получишь миллион обстоятельных ответов, половину из которых тут же забудешь, а вторую половину так отчаянно переврешь, что мне заранее страшно! Ну а потом выяснится, что ты так и не спросил о самом главном, и тебе придется снова отправляться в путь…

— Полностью с тобой согласен, — улыбнулся я. — Как бы только сделать, чтобы эти милые ребята поняли, что тебя надо слушаться? Может быть, просто поедем вместе?

— А что, это идея! Мне как раз настолько хреново, что даже долгая поездка в твоем обществе покажется вполне сносной…

— Обойдетесь, — неожиданно сказал Джуффин. — Извините, мальчики, но не будет вам совместной прогулки с пикником. Поезжай сам, сэр Мелифаро. У Макса найдется пара-тройка других дел здесь, в Ехо. Кроме того, ему просто по чину не положено гоняться по пригородным дорогам за своими подданными. Боюсь, ребята будут шокированы таким легкомысленным поведением венценосной особы. И вообще, не нужно придумывать какие-то дополнительные проблемы, мы вполне можем позволить себе ограничиться реально существующими… Просто напиши им записку, Макс. Твой военачальник умеет читать или я ошибаюсь?

— Умеет. Вы правы, сейчас я им напишу. Только давайте закажем что-нибудь в «Обжоре», ладно? У меня есть дурная привычка сочетать литературное творчество с пищеварением еще с тех пор, когда я был начинающим поэтом и писал всякие мрачные глупости. Предпочтительно о смерти, на худой конец — о несчастной любви. Но непременно на кухне, упихав за щеку кусок маминого пирога…

— Прекрасная традиция, — одобрил Джуффин. — Что именно может заменить тебе мамин пирог, ты уже решил?

Потом я полчаса сочинял письмо Бархе Бачою. Это оказалось нелегко. Гораздо труднее, чем писать стихи «о смерти и любви». Я понимал, что мой генерал вряд ли является любителем чтения для удовольствия, поэтому старался выражаться коротко и ясно. В конце концов письмо было готово и даже одобрено Джуффином. Правда, шеф слишком великодушен, чтобы стать успешным литературным критиком. Бывший наемный убийца, без серьезного гуманитарного образования — что с него возьмешь…

— Надеюсь, я догоню их еще до рассвета, — сказал Мелифаро, принимая письмо. — И пришлю вам зов, как только что-нибудь разузнаю… Макс, как я должен представиться твоим подданным, чтобы они испытали священный трепет?

— Скажешь им, что ты мой любимый раб!

Я все еще надеялся, что сумею отвлечь его от черных мыслей. Не рассмешить, так хоть разозлить. И то, как говорится, хлеб.

— Знаешь, сейчас я готов сказать им, что я — твой любимый ночной горшок, лишь бы выяснилось, что эти смешные ребята действительно могут нам помочь, — вздохнул Мелифаро. — Ладно, сам что-нибудь придумаю… Хорошей ночи, господа.

Он поднялся со стула и стремительно вышел из кабинета. Я посмотрел ему вслед, потом обернулся к Джуффину.

— Плохая история, — шеф как бы подвел итог всему происшедшему. — Хорошо, что хоть ты сам не стал копаться в этих грешных трофеях! Пока что я не очень себе представляю, что мы можем сделать для бедных девочек… и для всех остальных заодно.

— Что-то наверняка можем, — я сам удивился собственной уверенности. — Не знаю, что именно, но… Там, в Мохнатом Доме, ощущается чье-то чужое присутствие. Я абсолютно уверен, что там был еще кто-то! Особенно в подвале: мне там очень не понравилось. Я даже не решился поискать след этого «чужого». Честно говоря, испугался, что мы с Мелифаро тоже можем превратиться в куклы, в любую минуту. Но ведь мы с вами все-таки можем поехать туда и поискать этот след, а потом…

— Не надо, — твердо сказал Джуффин. — Пока не надо. Если уж у тебя было чувство, что вы тоже можете превратиться в игрушки, значит, так оно и есть. Мнительностью ты у нас не страдаешь, зато настоящую опасность задницей чуешь, что бы ты сам по этому поводу ни думал. Поэтому не будем торопиться. Лучше потерять кучу времени, чем себя… Я заеду туда по дороге домой, но один. Может быть, что-нибудь пойму, может быть — нет, но ни на чей след я тоже становиться не собираюсь. Не раньше, чем мы получим хоть какие-нибудь известия от Мелифаро. Потом будет видно… Сейчас приедет Кофа, мы с ним договорились, что сегодня он подежурит, а ты отправляйся домой. И никакой самодеятельности, ладно?

— С удовольствием!.. — Я, признаться, очень удивился. — Но вы говорили Мелифаро, будто для меня здесь найдутся какие-то дела?

— Может быть, и найдутся. Сейчас можно ждать чего угодно, — вздохнул Джуффин. — В любой момент сюда может прибежать какой-нибудь несчастный, с криком, что все его домочадцы тоже превратились в эти грешные игрушки. А кроме того… Знаешь, если честно, я хочу, чтобы ты провел еще один хороший вечер дома. Может статься, следующую такую возможность ты получишь очень нескоро. Если у нас будет хоть один шанс распутать эту дрянную, таинственную историю, действовать придется именно тебе.

— Потому что все это случилось из-за подарков, которые привезли мои подданные?

— Да нет, Макс! — неожиданно рассмеялся шеф. — Если уж руководствоваться такой логикой, тогда расхлебывать эту кашу должны мы с Гуригом — мы же ее и заварили!

— Тогда почему?

Джуффин пожал плечами. Несколько секунд он раздумывал, потом легкомысленно махнул рукой.

— Сам пока не знаю. Считай, что я просто поделился с тобой своим предчувствием.

— Ладно. В любом случае мне очень нравится ваше предложение. Просто один хороший вечер дома — именно то, о чем я и мечтать не смел!

— Ну вот видишь, как все удачно складывается! А теперь брысь из моего кабинета. Видеть тебя больше не могу. И никто тебя не может видеть, «плохой человек»! Разве что одна прекрасная леди — вот и отправляйся к ней.

— С удовольствием. Только… Вы пришлете мне зов после того, как прогуляетесь по Мохнатому Дому? Я еще долго не засну.

— Догадываюсь, — усмехнулся он. — Разумеется, я тебе сразу же все расскажу, если будет что рассказывать.

Все, казалось бы, было ясно, но я почему-то никак не мог заставить себя развернуться и уйти.

— Джуффин, если уж даже вы не знаете, что случилось с девочками и слугами… Может быть, вы просто спросите у Мабы Калоха? — нерешительно предложил я.

— Может быть. Но всему свое время. Если я приду к Мабе прямо сейчас, он ужасно обрадуется, угостит меня какой-нибудь потусторонней дрянью и отправит домой, облагодетельствовав дружеским советом не беспокоить его драгоценную персону по пустякам. Можно подумать, ты его не знаешь! И потом… Честно говоря, я сомневаюсь, что Маба действительно сможет нам помочь на этот раз. Если уж речь идет о людях, чьи предки составляли Тайную свиту короля Мёнина… Знаешь, Макс, нам с Мабой, пожалуй, нечего противопоставить их дрянным древним тайнам.

— А леди Сотофа? Иногда она преподносит такие сюрпризы!..

— Не думаю. Но мы попробуем, если будет нужно. Мы все перепробуем, можешь мне поверить! Иди домой, ладно? Мне надо немного побыть одному. Это мой единственный шанс спокойно подумать. И не только подумать…

— Извините. Топчусь тут, даю вам какие-то дурацкие советы… Разумеется, вы и без меня догадались бы поговорить с Мабой.

— Да, уж догадался бы, пожалуй! Я вообще довольно догадливый парень, — рассмеялся Джуффин. —