— До речки минут десять бега, лодки ждут. Уже не догонят, уплывем.

— На том берегу живете?

— На отдельном острове, в пойме реки, находится наша Великая Свободолюбивая Родина — Соединенные Штанины Она, куда мечтают попасть абсолютно все свободолюбивые граждане мира, ибо светоч статуи… — Неожиданно появившаяся на пути, широкая ветка елки хлестнула по жирному лицу Серо Сема, сбивая с ног и мысли, временно прерывая патриотический монолог дорогой Фатерлянд. Капрало распластался на земле, как проколотый гвоздем, пляжный надувной матрац. Пользуясь неожиданной остановкой, упали без сил рядом с толстым освободителем, тяжело переводя дыхание. Расслабится не дали. Серо Сэмо ловко вскочил на тумбообразные ноги.

— Аем, Фак ту ее. Проклятая работа. Подъем!

— Капрало Сер Сем, дайте перевести дыхание.

— Некогда, некогда. Отдохнем в лодке. — Физиономия Ониста покраснела, но приобрела осмысленное выражение. — Не дай факт, догонят Транси, мало не покажется. Хотите снова оказаться в яме?

Аргумент подействовал. Поднялись и побежали дальше. Позади шумела битва, впереди мелькали кусты и елки. Остаток дороги прошел в молчании. Освобожденные пленники пыхтели под тюками, Сер Сем следил за дорогой, а два дела одновременно, говорить и бежать, Капрало по всей видимости не умел, или не мог. Не всем дано прожить Цезарями…

После бурной, бессонной ночи, недавние пленники, к концу нелегкого пути, измотались, истрепались и обессилили.

Заблестели среди листвы солнечные зайчики отражаемые от воды и через несколько десятков шагов, выскочили на пологий, песчаный берег.

На речных волнах покачивалось несколько небольших кораблей. Под розовато-голубыми парусами, полоскался на ветру бело-красно-полосатый флаг в мелкую звездочку. На деревянных палубах загорали разноцветные, жирные люди, похожие друг на друга, как куриные, однояйцевые близнецы-цыплята. Выставив для охраны, парочку караульных, народ дремал, дружно чавкая челюстями во сне, что-то неторопливо пережевывая. Заметив людей на речном берегу, караульный суматошно засвистел в свисток, подавая сигнал. Разноцветный народ мгновенно проснулся, засуетился, неуклюже вскакивая на толстые ноги и разбирая оружие. Заскрипела натягиваемая тетива на арбалетах, забряцали мечи.

— Не стреляйте! Свои идут! С трофеями возвращаемся! — Закричал освободитель, сложив руки рупором.

— Устава не знаешь? Руки за голову и называй утренний пароль. — Не поверили бойцы на лодках.

— Столица Вашкандом! — Дисциплинированно выкрикнул Серо Семо, вставая по стойке смирно, переплетя руки на затылке. — Носильщики со мной!

— Деревня Лос-Анус. — Ответил воинственный разноцветный народ, нехотя опуская заряженные стрелами арбалеты. — Проходи, носильщики пусть кладут вещи на землю и остаются на месте.

— Уже приехали?

— Прибыли. Ставьте тюки на землю, работа временно закончена. — Смилостивился освободитель. — Ждите, никуда не отходите, ненадолго отлучусь.

— Зачем?

— Отрапортую Серу Адмиралу. — И сорвавшись с места заорал в горло. — Сер Адмирало! Полундра! Сматываем якоря, Транси разозлились!

— Про освобожденных не забудьте рассказать начальству! — Крикнул в спину убегающего Сера Сема и обессилено присел рядом с тюками. Светлана без слов опустилась рядом. Подбежали бочкообразные солдаты, и бесцеремонно подхватив тюки, утащили на лодки. Возле осталась парочка матросов, с неприкрытой брезгливостью оглядывая пленников с лохматой, нечесаной головы, до грязных ног.

— Да… с аборигенами работать и работать… — Протянул один из разно-поло-цветных воинов, обращаясь к напарнику. Потом обернулся к нам. — До сих пор разного пола? Мущинка и женюлька?

— Да, а что?

— Ужас. — Всплеснул по-бабьи руками близнец-воин. — Тащим домой разную гадость, а потом бейсболки теряются…

— Судьба. Высокий миссионерский долг — цивилизовывать и приобщать. Из двух поло-разных, сотворим парочку полит-корректных. — Глубокомысленно протянул первый воин, неожиданно грозно нахмурился и строго спросил у Светки. — Пуговицы, деньги, бусы, мясо, яйко, куры, млеко — есть?

— Нет. Не имеем. Мы бедные пленники. — Не моргнув глазом соврала начальница. Дернулся сказать правду-матку, но решил благоразумно промолчать. Честность — честностью, но многострадальный опыт подсказывал, деньги лишними не бывают, пусть и ворованные.

— Я ж, говорю, совсем дикари — отобрать нечего. — С сожалением вздохнул второй. — Чем онократическую заботу отрабатывать будут?

— Посадим на проценты. — Отмахнулся первый, почесав толстый желтый живот. — Сделаем как обычно. Окажем дикарям хуманитарный кредит, под сто процентов годовых, а они в благодарность, останутся вечными должниками. Вставайте аборигены, поплыли цивилизовываться.

— Так не договаривались. — Дружно воскликнули освобожденные, вскакивая на ноги. — При чем проценты и долг?

— Как при чем? — Возмутились толстяки. — Вас освободили? Освободили. Везут в цивилизованную страну, мастерить свободных, онократичных, политкорректных людей? Везут. Не выделывайтесь, шагом марш в лодку. Не задерживайте очередь.

— А мы не хотим, и не должны.

— Начинается… — Матросы снисходительно переглянулись, а первый толстяк поднял меч. — Будем проводить операцию на месте.

— Какую операцию? — Насторожился я.

— Обыкновенную. Хирургическую. Сотворим Онов.

— Не хочу Оном, мне и Кастрюлькиным нравится.

— От незнания сопротивляетесь. Темноты дикарской, невежественной. Онократия — есть высшая и последняя стадия поло-демократии, высоко-цивилизованное сообщество равно-полых, равно-цветных, равно-умных Онов. Никакого расизма, сионизма, сексуализма, мужского шовинизма, феминизма, эротизма, онизма. Оны — равны друг перед другом, уголовным законом и полом!

— Перед кем?

— Оном. Мы третий пол — Оно.

— Но третий полом назывались Транси…

— Самозванцы. Глупо считают, что если мужскому полу присобачить женскую грудь, то и третья ипостась возникнет. Стырили чужую идею, придумали фальшивого Иняня. Никаких Инь и Янь — все пополам. Короче — бестолковый бред. Решили пачковаться, как одноклеточные. То же мне — бактерии. Вирусы недоделанные. Изменения в организме кардинальные. Никаких полумер. Делиться не поперек, а вдоль. Каждой взрослой, половозрелой особи — по одному яйцу, члену, груди и матке! Оно — светлое будущее всего человечества!

— А как же…

— Прежде всего — сам себя!

— Но это гермафродиты…

— Тьфу, гадость какая. Забудь поганое слово. Нашел сравнение. Мы не только себя, но и по взаимному согласию партнера. Как пазлы — складываемся одновременно. Сразу выполняешь женские прихоти, мужские обязанности, по средам — живешь с собой. Онократия в законном действии.

— По любви?

— Какая к черту любовь? И вообще — слово любовь у Онов, жуткое ругательство и означает грязный, пошлый, половой акт между недоразвитыми челевячьими особями — мужчиной и женщиной. Оны живут по цивилизованному согласию. Исполнять половой долг, по юридической обязанности, иначе адвокаты сожрут с потрохами. Оноктратия не только абсолютная половая свобода демократического кружка, но в первую очередь святая обязанность индивидуального члена. Хочешь, будь добр отдавайся лично, с удовольствием и беспрекословно. Разумное самоограничение, ведет к безрассудному подчинению. Оно