– На Лабуан.

– Меня там повесят?

И на этот раз лейтенант промолчал.

– Можете мне сказать это прямо, – усмехнулся Сандокан. – Тигр Малайзии никогда не дрожал перед смертью.

– Я знаю. Все знают, что храбрее нет человека на Борнео.

– Тогда скажите мне все.

– Вы не ошиблись, вас повесят.

– Я бы предпочел смерть солдата.

– Расстрел, не так ли?

– Да, – отвечал Сандокан.

– А я бы вместо этого сохранил вам жизнь и поставил командовать индийскими войсками, – сказал лейтенант. – Отважные люди так редки в наше время.

– Благодарю за доброе намерение, но от смерти оно меня не спасет.

– К сожалению, сударь. А что же вы хотите? Мои соотечественники всегда боялись вас и не смогли бы жить спокойно, даже если бы вы были отсюда далеко.

– А ведь я, лейтенант, когда вы на меня напали, собирался распрощаться с Момпрачемом и своей пиратской жизнью, – сказал Сандокан, – покинуть эти моря и уехать далеко, но не потому, что боюсь ваших соотечественников, а ради Марианны. Но судьба не захотела этого – ведь я не создан для счастья. Ну что ж, убейте теперь меня: я сумею умереть, как мужчина.

– Значит, вы не любите больше леди Гвиллок?

– Как я могу не любить ее! – воскликнул Сандокан страстно. – Вы даже не можете представить себе эту любовь! Я бросил ради нее Момпрачем и сделал бы это еще тысячу раз. Дайте мне свободу, но без Марианны – и я откажусь. Чего больше вы хотите?.. Я безоружен, я здесь почти один, но будь у меня малейшая надежда спасти Марианну, я бы проломил даже борта вашего корабля, я бы вышвырнул всех вас в море!

– Нас здесь больше, чем вы думаете, – сказал лейтенант чуть насмешливо. – Мы знаем, на что вы способны, и приняли меры, чтобы обезвредить вас. Даже не пытайтесь бежать: все будет бесполезно. Одна ружейная пуля может убить человека, даже самого сильного в мире.

– Я бы предпочел ее той смерти, что ждет меня на Лабуане, – сказал Сандокан с мрачным отчаянием.

– Я думаю, Тигр Малайзии.

– Но мы пока не на Лабуане, и до этого что-то еще может случиться.

– Что вы хотите сказать? – спросил лейтенант, насторожившись. – Не думаете ли вы о самоубийстве?

– А вам-то что за дело? Умру я тем способом или другим, результат будет одинаков.

– Пожалуй, и я бы не стал вам мешать, – сказал лейтенант участливо. – Признаюсь, мне было бы тяжело видеть вас повешенным.

Сандокан минуту помолчал, глядя на лейтенанта пристально, точно оценивая искренность его слов, потом спросил:

– Вы не будете противодействовать, если я покончу с собой?

– Нет, – отвечал лейтенант. – Такому доблестному человеку, как вы, я бы не отказал в подобной услуге.

– Тогда считайте меня мертвым.

– Я, однако, не могу предложить вам средство покончить с жизнью.

– У меня есть с собой все необходимое.

– Наверное, какой-нибудь яд?

– Мгновенный. Но прежде чем перейти в иной мир, я бы хотел просить вас об одной услуге.

– Человеку в вашем положении нельзя отказать ни в чем.

– Я бы хотел в последний раз увидеть Марианну.

Лейтенант молчал.

– Умоляю вас, – настаивал Сандокан.

Лейтенант молча покачал головой.

– Я получил приказ держать вас отдельно, – наконец сказал он. – И потом я думаю, что было бы лучше и для вас, и для леди Марианны помешать вам увидеться. Зачем заставлять ее плакать?

– Вы мне отказываете из утонченной жестокости, – сказал ему Сандокан. – Не думал, что храбрый моряк может стать таким палачом.

Лейтенант побледнел.

– Клянусь вам, у меня есть строжайший приказ, – ответил он. – Мне жаль, что вы сомневаетесь в моих словах.