— Ты полагаешь, что они берут воду в этом пруду? — спросил Диас.

— Да, я вижу на земле множество отпечатков человеческих ног.

— Так остановимся здесь и подождем утра, — сказал Диас. Они побоялись разводить огонь, чтобы не привлечь внимания в деревне, и поужинали фруктами, собранными по дороге. Забравшись в чащу бамбука, они улеглись на листьях, собранных индейцем. Успокоенные тишиной, царившей кругом, и уверенные, что в данный момент они не подвергаются никакой опасности, Альваро и Диас скоро заснули. Впрочем, и тот и другой могли вполне положиться на тонкий слух индейца. Этого человека нельзя было застигнуть врасплох не только бодрствующим, но даже спящим, так как и тогда он тотчас бы почуял приближение врага.

Ночь прошла спокойно, и только вой красных волков, бродивших вокруг деревни, временами будил спящих. Ни ягуаров, ни кугуаров не было слышно, хотя те и другие должны были водиться тут в большом количестве. Дерзость этих хищников иногда бывала так велика, что они перепрыгивали через высокую ограду и забирались в карбет, чтобы похитить оттуда какого-нибудь индейского мальчика. Но на этот раз опасные хищники не показывались, и наши путники спокойно провели ночь.

Рано утром послышалось пение, которое все приближалось, и скоро уже можно было различить голос поющего. Курурупебо вскочил на ноги и, взяв граватану, сказал Диасу:

— Идут за водой!

— Это голос мальчика, — заметил Диас, внимательно прислушиваясь.

— И притом это не тупи! — проговорил индеец с изумлением. — Это песенка тупинамба: «Мы держим птицу за шею! Но если б ты был настоящей птицей, прилетевшей клевать наши поля, то ты бы улетел тотчас же!..» Так поют наши воины, когда связывают пленника, обреченного на смерть. Ты ведь слышал эту песню, великий пиайе?

— И прибавь, что я слышал также этот голос, — сказал Диас, не менее удивленный, чем индеец. — Да- да. Это голос Япи! Я не ошибаюсь

— Япи? Тот самый мальчик, который был приставлен к тебе, чтобы ты посвятил его в тайны пиайе? Неужели это он? — воскликнул Курурупебо.

— Аймары похитили его у меня.

Альваро не понимал, что говорили между собой Диас и индеец, но ему показалось, что он уже где-то слышал голос поющего. Тут он невольно вспомнил мальчика, который служил ему переводчиком у аймаров.

Пение прекратилось, но теперь ясно слышался треск сухих листьев под чьими-то ногами и шум раздвигаемых ветвей. Шаги приближались. Курурупебо насторожился и, точно тигр, приготовился броситься на свою жертву, когда из-за кустов показался мальчик с глиняным кувшином на голове.

Альваро и Диас бросились к нему навстречу и загородили его от Курурупебо, который собирался ударить его граватаной, чтобы оглушить.

— Переводчик вождя аймаров! — крикнул первый.

— Япи! — крикнул второй.

Мальчик остолбенел от изумления и молча поглядывал то на одного, то на другого. Наконец он пришел в себя и бросился к Диасу с криком:

— Мой повелитель!

— А это пиайе аймаров?.. О, как я счастлив, что вижу вас еще живыми!

— Ты один? — спросил Диас.

— За мной идут женщины, которые приходят сюда за водой. Бегите, а то вас увидят!

— Следуй за нами!

Мальчик повиновался. Бросив свой сосуд в воду, он побежал за ними в лес. Они пробежали около километра и тогда только остановились, спрятавшись в группе громадных банановых деревьев, большие листья которых совершенно закрывали их.

— Говори, Япи! — обратился к нему Диас. — Белый мальчик находится в деревне?

— Да, — отвечал юноша. — Они его взяли в плен дня за два перед вторым сражением с аймарами.

— Я боялся, что они съели его.

— Нет еще. Но они его откармливают.

— Ты виделся с ним? — спросил Альваро, сильно взволнованный.

— Нет. Никто не смеет входить в карбет, где он заключен.

— А ты видел его, по крайней мере?

— Да, вчера вечером. Он, мне кажется, уже знает, какая печальная участь ожидает его.

— Мы пришли сюда, чтобы спасти его, — сказал Диас. — Как ты думаешь, можно будет извлечь его оттуда так, чтобы тупи не заметили?

— Их много, и они сторожат его, — отвечал Япи.

— Ты можешь нам помочь. Отчего пощадили тебя? Ведь они же знают, что ты тупинамба?

— Меня усыновил один из вождей, знавший, что я был в услужении у великого белого пиайе.

— Значит, ты пользуешься некоторой свободой?

— Да, господин.

— Ты мог бы выйти ночью из своего карбета?

— Это возможно.

— А мог бы ты открыть дверь ограды?

— Это очень легко. Ребенок мог бы сделать это, — отвечал Япи.

— Сколько индейцев сторожит карбет пленников?

— Двенадцать.

— Они спят ночью? — спросил Альваро.

— Да, вокруг костра, горящего перед дверью карбета, — отвечал Япи.

— Хватит ли у тебя мужества открыть нам сегодня вечером до восхода луны дверь в ограде и проводить нас в карбет пленников? Об остальном не беспокойся. Мы уже сами сумеем войти в хижину и похитить оттуда мальчика.

— Я все-таки не тупи, а тупинамба, — отвечал Япи с гордостью. — А ты мой повелитель! Я все сделаю, что захочет великий пиайе, только бы он отвел меня к моему племени!

— Какая дверь находится ближе всего к карбету пленников?

— Та, которая обращена в ту сторону, где закатывается солнце.

— Мы будем около этой двери. Как только ты услышишь свист змеи кобры, то немедленно отопри ее, и мы войдем в деревню.

— Ты мог бы известить Гарсиа, чтобы он был готов? — спросил Альваро.

— Я крикну ему это, проходя перед карбетом. Тупи не знают языка белых, а маленький пиайе поймет меня.

— Теперь ступай, а то женщины заметят твое исчезновение, и это возбудит подозрение тупи, — сказал Диас.

— Когда красное светило начнет спускаться, я буду на своем посту и буду ждать сигнала, — заявил Япи и тотчас же стрелой помчался назад.

— Вы надеетесь? — спросил Альваро, взглянув на Диаса, стоявшего с нахмуренным видом.

— Или мы его спасем, или все будем съедены! — отвечал Диас. — Ах! Если бы можно было уведомить тупинамба! Но они слишком далеко отсюда и, пожалуй, явились бы сюда слишком поздно!

Курурупебо, не знавший ни одного слова ни по-испански, ни по-португальски, конечно, не понял ничего из этого разговора, но ему рассказали о состоявшемся соглашении. Смелый план, по-видимому, ему очень понравился.

— Сегодня вечером! — сказал он. — Завтра тупи будут либо ликовать, либо очень печалиться!

Он отправился в лес поискать какой-нибудь дичи на обед, как будто даже не думая об опасности, которой подвергался при этом. Его не беспокоила мысль, что он может быть взят в плен и съеден вековыми врагами своего племени.

День прошел в постоянной тревоге для Альваро и Диаса, которые, несмотря на непоколебимую решимость сделать все для спасения бедного мальчика, все-таки испытывали мучительный трепет при мысли, что в случае весьма возможной неудачи их дерзкого замысла они все пойдут на жаркое отвратительным людоедам.