вернется в одиночку, а ты останешься лежать с разбитой головой в какой-нибудь яме!

— Эй, Янко! Пойдешь, что ли, с Заморрой? Мы направо, вы — налево. Кто первый отыщет что-нибудь подходящее, тот подаст сигнал выстрелом, а еще лучше — свистом.

— Хорошо! — отозвался цыган.

Минуту или две спустя группы разошлись в разные стороны.

Прошло еще несколько минут, и переливчатый пронзительный свист цыгана известил испанцев, что желанное убежище найдено.

Поспешив на призыв цыгана, студенты увидели, что Янко нашел широкий вход в огромную пещеру, пол которой был завален грудами морской травы и костями каких-то животных.

— Недурно для начала! — вымолвил Карминильо, осматриваясь вокруг при трепетном свете восковой спички. — Но тут так пахнет гнилью, что…

— Неженка! — пошутил Педро. — Ты бы хотел, чтобы тут пахло не гнилью, а розами или твоим любимым одеколоном?

— Чем угодно, но только не тем, чем пахнет тут! Знаешь, что означает этот запах, Педро?

— Мадонна! Разве я химик?

— Ангел мой! Тебе следовало бы скорее сослаться на твое полное невежество в зоологии! Тут пахнет… львами!

— Что?! Ты с ума сошел? Львами?

— Да. Вернее, пахнет их логовищем! Да что ты так таращишь глаза? Позабыл, что ли, что мы находимся не в Севилье или Мадриде, а на марокканском берегу Африки, на территории, принадлежащей, надо полагать, знаменитым разбойникам гор — рифам, где и в наши дни во львах, шакалах, гиенах и прочей мелкой дичи недостатка нет.

— Покорно благодарю! Ты львов называешь мелкой дичью? Что же будет, по-твоему, дичью крупной, Карминильо?

— Слоны, носороги, мастодонты, которые, говорят, еще водятся где-то возле северного полюса. Ну, киты, кашалоты, морская змея.

— Плезиозавры, мегазавры и так далее? Ха-ха-ха!..

— Смотрите, сеньоры! — перебила Заморра разговор товарищей.

— Ба! Как это нравится тебе, Педро?

— Черт! Что это? Кошки, что ли?

— Львята, мой ангел! И крупные! А где-нибудь поблизости должны находиться и их почтенные родители, которые не замедлят пожаловать сюда, чтобы поужинать нами!

— Брр! Подавятся! — отозвался Педро. — Я не испытываю ни малейшего желания быть съеденным ни плезиозаврами, ни гиенами, ни львами!

— Тогда за работу! Эй, Янко! Не сиди сложа руки!

— А что мне делать, сеньор? — угрюмо отозвался цыган.

— Прежде всего, пристукни этих котят прикладом своего ружья. Так. Потом — помоги нам соорудить баррикаду при входе в пещеру. Если львы явятся…

Все четверо, не исключая девушки, красавицы хитаны, принялись за работу: подтаскивали к пещере ящики и бочонки из груза погибшей «Кабилии» и наскоро сооружали из этого материала высокую стену, которая могла хоть в некоторой степени защитить их от внезапного нападения врагов.

Трупы двух хорошеньких львят были выброшены в море, но волны, поиграв грациозно-неуклюжими телами маленьких животных, снова выкинули их на берег.

Закончив сооружение баррикады, наши странники принялись за более тщательный осмотр пещеры, давшей им убежище.

Педро и Карминильо, покидая разбитый корабль, предусмотрительно запаслись не только оружием, но и исправным ацетиленовым фонарем и теперь освещали им пещеру.

Беглый осмотр показал, что занятая потерпевшими крушение пещера является только малой частью целого лабиринта. Весь берег на протяжении добрых полутораста метров был изрезан более или менее глубокими щелями.

— Если на этом берегу водятся львы, — вымолвил Карминильо, — то, значит, отсюда должен быть какой-нибудь выход на плоскогорье. Там львы охотятся, а потом по каким-нибудь тропинкам спускаются вниз, в свое безопасное убежище. Может быть, это не тропинка, а лаз, тоннель, но все равно: нам надо найти дорогу, чтобы выбраться из этой ловушки, и больше ничего! Надеюсь, Янко отыщет выход, если только нам с тобой, Педро, не удастся раньше него сориентироваться здесь.

— Скажи, Карминильо, что ты имеешь против цыгана? — осведомился Педро.

— Я? — как будто смутился Карминильо. — Ничего особенного. Тебе следовало бы совсем иначе сформулировать вопрос и спросить: «Что Янко имеет против нас обоих?» Я бы на этот вопрос ответил: «Боюсь, что Янко — наш смертельный враг».

— Но в чем причина?

— О Мадонна, надо быть слепым, чтобы не видеть этого! Он претендует на руку Заморры и в каждом, кто только приближается к девушке, видит соперника!

Педро улыбнулся:

— В каждом ли, Карминильо? Ой ли? Почему же он на меня не накидывается, если я заговорю с красавицей хитаной, а стоит тебе подойти к Заморре, у Янко глаза горят? Да и ты, милый друг, и ты ведь смотришь на того же Янко отнюдь не доброжелательным взором!

Карминильо слегка покраснел.

— Ты говоришь глупости, — в замешательстве вымолвил он, отворачиваясь. — Ну да, я не стану скрывать, мне нравится Заморра. С тех пор как я ее увидел, я не могу как-то отделить свою судьбу от ее судьбы!

— То-то мы с тобой, вместо того чтобы странствовать с нашими гитарами по родине, оказались у черта на куличках, в Африке!

— Ты жалеешь, что мы попали в Марокко?

— Я? Вот еще! Ничуть даже. Отчего не попасть в Африку, в Америку, в Австралию, куда хочешь? Мы молоды, здоровы, свободны, у нас с тобой нет больших средств, но кое-что есть. Нам нет нужды торопиться окончить курс университета, чтобы сейчас же запереться в какой-нибудь канцелярии или запрячься в тяжелую и скучную работу.

Мало того, я, Педро Альварес, нахожу, что Испания вырождается: раньше наши предки странствовали по всему свету, ища приключений, завоевывая целые империи одним взмахом шпаги, дерзали и достигали всего.

Теперь нет в мире народа более неподвижного, чем мы, испанцы. Мы не знаем мира, и мир не знает нас. Но в моих жилах, Карминильо, течет ведь кровь старых конкистадоров4, и я не прочь еще хоть десять лет бродить по свету. С гитарой за плечами, со стилетом в кармане, с горстью мелких монет, с молодым аппетитом… Ба! С такими данными можно пробраться хоть на край света!

— Ну, вот мы и пробираемся, если не на край света, то хоть на земли страшных рифов, дружище!

— Почему бы и нет? И тут есть на что посмотреть! Мне только кажется уж слишком фантастической сама цель путешествия Заморры. Этот «талисман» какого-то сказочного «короля цыган», будто бы зарытый на вершинах Гуругу…

— Тсс! — перебил товарища Карминильо. — О талисмане цыганского короля будем говорить после. Кто-то кричит! Кажется, Заморра! Что-то случилось!

И молодые люди, перепрыгивая с камня на камень, ринулись туда, откуда донесся призывный крик девушки.

— Что случилось, Заморра? — спросил у красавицы хитаны Карминильо, останавливаясь около девушки, сжимавшей в руках ружье и тревожно оглядывавшейся вокруг.

— Я видела какие-то тени! — сказала цыганка. — Я слышала звуки шагов, шорох камней, рычание. Мне кажется, на нас готовится нападение. Может быть, львы…

— Брр! — поежился Педро. — Покорнейше благодарю! В море какая-то луна-рыба, которая не прочь отпрепарировать ваш скелет, не требуя особого вознаграждения. На море — канонерка, которая без