И тогда по горным тропинкам, по лесной чаще пронесся призрак: стройная женщина с развевающимися за плечами черными волосами неслась вихрем на белом коне. В ее руке блестел кривой ятаган. За поясом был второй.
Это мчалась по знакомой дороге Заморра, которая думала об одном:
— Спасти Карминильо или отомстить за него, а потом…
Потом — хоть смерть, хоть ад!
Все равно!
IV
Молчали горы, молчал лес. Спал ветер, днем носившийся над горами Эр-Риф. Только море, неугомонное, вечно тоскующее и вечно мятущееся море волновалось и катило к скалистым берегам волны с седыми верхушками. В эту ночь в лесах около ущелья Гран-Лупо, казалось, жила только вода.
Небо было ясно и чисто. Воздух сух. А в то же время тому, кто находился возле ущелья, казалось, что он ясно слышит шум дождя, шум, производимый дождевыми каплями при падении с небесных высот на сухую листву изнывающего от зноя леса.
И этот шум все нарастал и нарастал.
Незадолго до полуночи при входе в ущелье уже как будто угрюмо рокотал целый поток.
Трое людей брели в это время по почти непроходимой чаще над ущельем.
— Тише! — предостерег один из них остальных товарищей. — Ради всего святого, тише! Враги рядом!
— Что ты видишь, Карминильо? — встревоженно прозвучал знакомый нам голос — голос лакомки- студента из Саламанки, злополучного юриста Педро Альвареса.
— Тишина обманчива, — продолжал Карминильо, — тут все живет. Заморра! А ты, ты видишь?
— Вижу, сеньор, — ответила хитана. — Да, тут все живет. Но это — страшная жизнь, готовая смениться смертью, сеньор!
— Да что вы видите? — с досадой вымолвил Педро. — Не мерещится ли вам попросту что-нибудь? Кругом — ни души.
— Подожди! Кажется, луна поднимается. Сейчас увидишь и ты. Беглецы, сбившись в кучу, сидели на краю обрыва. Под ними
расстилались склоны гор, то совершенно голые и усыпанные камнями, то поросшие кустарниками. Ниже — там смутно виднелось ущелье Гран-Лупо, или
— Ужасно скучная история! — с досадой бормотал Педро. — Нет, ей-Богу, это черт знает что! Все силы земные и небесные вооружились против нас, вступив в заговор.
Я уже позабыл, как завтракают или обедают порядочные люди!
— Ну, друг, эта беда еще не велика, — насмешливо отозвался Карминильо. — Если бы только в этом состояли наши бедствия. А то ведь мы сами с тобой едва не послужили завтраком для льва.
— Не завтраком, а ужином, — поправил товарища Педро. — Ты забываешь, что дело было ночью. Когда Заморра примчалась к нам на помощь, было не больше двенадцати.
Помолчав немного, Педро добавил:
— Собственно говоря, если бы не некоторые посторонние обстоятельства, я, право, сделал бы сегодня же предложение Заморре.
— И что ты предложил бы мне, Педро? — заинтересовалась хитана.
— Руку и сердце! — полусерьезно, полушутливо ответил испанец.
— Мое сердце полно признательности тебе, хитана! Моя душа полна удивления!
Ты девушка, ты нежное существо, цветок, — ты освобождаешься от ведьмы, сбрасываешь ее в пропасть, несешься по дебрям, ухитряешься разыскать наши следы, догадываешься по голосам зверей, где мы находимся, и…
— И вступаешь в единоборство со львом! — вставил Карминильо.
— Как пригодился старинный пистолет, найденный тобою в хламе старухи Зизи-Саббы!
— Ха-ха-ха! — беззвучно рассмеялся Педро. — Нет, это следовало бы записать! Было ли когда от сотворения мира, чтобы кто-нибудь выступал против льва с пистолетом, заряженным не пулей, а дробью?
— Да, но дробь в данном случае сослужила нам огромную службу, Педро. Заряд дроби, выпущенный верной рукой Заморры, попал в морду льва и вышиб у него оба глаза.
Ослепленный лев был уже не столь опасен, и Заморра подвергалась значительно меньшему риску, рубя его своим ятаганом. Ты, Заморра, освободила сначала меня, Карминильо, потом Педро.
— Перестаньте говорить об этом, сеньоры, — с видимым неудовольствием сказала девушка. — Я сделала то, что должна была сделать, — не больше. Я рада, что поспела вовремя, но если вы все время будете твердить о том, что вашим спасением вы обязаны мне, я, кажется, способна возненавидеть вас!
— Обоих? Или меня одного? — подмигнул лукаво Педро. И потом добавил: — Ну, а как же насчет руки и сердца, Заморра? Я — бедный, но честный студент из благородного семейства. Окончив университетский курс, я получу приличное местечко, обзаведусь собственным хозяйством. И мне нужна будет хорошая хозяйка, которая умела бы отлично стряпать.
— На что же тебе будет нужна тогда Заморра? Ты просто возьмешь хорошую экономку.
— Ну да! Мне нужна прежде всего жена храбрая, как Заморра! Такая жена, которая умеет…
— Справляться со львами?
—Что львы? — пренебрежительно махнул рукой Педро. — Бывают звери пострашнее львов!
— Это какие же? — заинтересовался Карминильо.
— А кредиторов ты позабыл? А? Что? Смутился? Что касается лично меня, то я предпочту встречу с дюжиной львов, чем с парочкой христопродавцев-ростовщиков! Вот если я женюсь на Заморре, — я убежден, что все мои кредиторы скоро убедятся в полной бесполезности приставать ко мне с требованиями выплаты старых долгов по грабительским векселям!.. Ну, Заморра? По рукам, что ли?
— Нет! — резко ответила хитана, нахмурив красивые брови.
— Нет так нет, — утешился Педро. — Я не кончу жизнь самоубийством, получив отказ жестокосердной красавицы.
— Замолчи ты, болтун! — оборвал его Карминильо, которому не понравилась шутка товарища.
— Вот еще! С какой стати молчать? Я голоден. Муки пустого желудка вызывают печальное настроение. Печальное настроение можно прогнать, весело болтая. Поэтому я продолжаю. А кстати: догадывается ли кто из вас, друзья, что сделалось с нашими приятелями?
— Это с какими же, болтун?
— Я подразумеваю ведьму, сброшенную Заморрой в пропасть, и нашего верного спутника Янко.
— Ведь когда мы пробрались к хижине ведьмы, чтобы по-дружески поговорить с Янко, мы обнаружили, что яма, куда покатилась Сабба, пуста. Кто-то вытащил старуху оттуда.
— Кто же, кроме Янко!
— Ну, и мы нашли кое-какие следы пребывания в хижине ведьмы Янко: его трубку, его опустевший шелковый кисет.
— Ясно, что цыган спас из пропасти ведьму, которая при падении не была убита, а только оглушена. Ну, и они пустились в странствования, в погоню за нами.
Удивляюсь только, что они не нагнали нас тогда, когда Заморра, расправившись со львом, освобождала бедных осужденных на ужасную смерть… из брюха быков!
— Не малюй черта на стене! — угрюмо пробормотал Карминильо. — Знаешь пословицу, про волка помолвка, а волк недалече?
Мы и без того в отчаянном положении: без оружия, если не считать двух ятаганов и незаряженного пистолета, без провизии, без денег, оборваны, как нищие…
— Вздор! Ятаганы — отличное оружие, — запротестовал любивший поспорить юрист. — Наша одежда, правда, очень пострадала, особенно в утробе быков. Но разве мы не выстирали ее до такой степени чистоты, которую нельзя не назвать поразительной?
А потом, разве волшебница Заморра не пустила в ход своего искусства?
И разве, заштопав и наложив заплаты на наши куртки и, извините, штаны, — для чего Заморре
