корплю над чем-то одним-единственным. Но антидепрессант подавляет мое усердие, правда, не связанное с работой: за последние четыре года я мало чем пополнила свой дневник. Зато теперь почти не нервничаю, что благоприятно сказывается на бизнесе и на общении с деловыми партнерами и просто с окружающими людьми. Поправилось и здоровье: я забыла об извечном колите. Но если бы я начала принимать антидепрессант в молодости, лет двадцать назад, я бы не добилась успехов в жизни, ибо нервное возбуждение и болезненная целенаправленность в течение долгого времени служили превосходной движущей силой, пока не отразились негативно на психике.
Читая эти строки, я вспомнил, как Роберт Лоуэлл,[235] страдавший маниакально-депрессивным расстройством, сказал мне однажды, что, принимая литий, он стал спокойнее, но от этой бесстрастности пострадала его поэзия, потеряв выразительность.
Размышляя над книгой Темпл и вспоминая наши с ней разговоры, я пришел к заключению, что за последние двадцать лет она достигла не только больших успехов в науке и бизнесе, но и стала раскрепощеннее, общительнее. Еще лет десять назад, когда она только начала читать лекции, она не поддерживала контакта с аудиторией, не смотрела на слушателей и избегала отвечать после лекции на вопросы. Теперь она читает лекции (когда по аутизму, а когда по уходу за сельскохозяйственными животными) в самых разным местах и даже за рубежом. Изменился и стиль прочтения лекций. Теперь Темпл ведет себя непринужденно, раскованно, вставляет в лекции шутки, анекдотические подробности и легко отвечает на заданные вопросы. Стала интереснее и личная жизнь Темпл: у нее появились подруги. Однако стоит заметить, что настоящая дружба для аутичного человека почти недосягаема. Юта Фрис в своей книге «Аутизм и синдром Аспергера» («Austim and Asperger Syndrome») пишет: «Люди, страдающие синдромом Аспергера, не в силах установить настоящих дружеских доверительных отношений с другим человеком, хотя они и могут поддерживать обыденные отношения с другими людьми». Ее коллега Питер Хобсон в одной из своих работ рассказал об аутичном мужчине, который не мог осилить понятия «друг». В отличие от него, Темпл, насколько я рассудил, некоторое представление о дружбе все же имела.
Проведя со мной на животноводческой ферме около двух часов, Темпл, как мне показалось, вздохнула с нескрываемым облегчением, когда пришло время ланча. Действительно, в разговоре со мной ей пришлось заниматься самоанализом — самоанализом на людях, нелегким делом для аутичного человека (хотя ему и приходится постоянного приспосабливаться к неаутичному миру). И все же, насколько я рассудил, этот самоанализ оказался поверхностным (хотя, несомненно, оригинальным и интересным), затронувшим лишь «фасад» личности Темпл и не приоткрывшим завесу над ее внутренним миром.
«Иногда я отождествляю себя с Дейтой», — сказала мне Темпл, когда мы сели в машину. Мы снова разговорились. «Звездный путь»[236] произвел и на меня впечатление. Среди персонажей этого сериала Дейта, андроид, занимал заметное положение. Несмотря на свою бесчувственность, он был любознательным существом, постоянно изучавшим поведение и поступки людей и мечтавшим стать человеком. Темпл не была исключением, сравнивая себя с этим андроидом. С Дейтой отождествляют себя и другие аутичные люди, а иные (с таким же заболеванием) сравнивают себя с мистером Споком.[237]
Когда я ехал с Темпл в машине, мне вспомнилась живущая в Калифорнии аутичная семья Б., которых я не раз навещал. Чета супругов в этой семье, как и их старший сын, страдали синдромом Аспергера, а у младшего сына был классический аутизм. Когда я впервые приехал к ним, то обстановка в доме была настолько «нормальной», что я было решил, что меня неправильно информировали. Однако, познакомившись с домом, я обратил внимание, что большая библиотека состоит из одних научно- фантастических книг,[238] а также не мог мысленно не отметить, что стены оклеены странными шаржированными рисунками, а стены кухни обвешаны нелепыми обстоятельными инструкциями, определявшими порядок приготовления пищи, сервировки стола и мытья посуды. Миссис Б. в беседе со мной отметила, что живет «на границе с нормальностью». «Нам знакомы нормы поведения обычных людей, но в полной мере им следовать затруднительно, — пояснила она. — Мы вроде бы соблюдаем условности, подчиняемся общепринятым правилам поведения, но на самом деле». «Лишь подражаем обычным людям», — завершил ее откровение мистер Б. «Я до сих пор не пойму, что скрывается за условностями людей, — пожав плечами, продолжил он. — Мы видим только внешнюю сторону поведения человека, изнанки нам не понять».
И все же «знакомство с нормами поведения обычных людей» позволило обоим супругам и их старшему сыну овладеть хорошей специальностью, а младшему сыну — посещать обычную школу. Однако они не питали иллюзий относительно своей жизни, испытывая все тяготы аутизма. Впрочем, благодаря своему недугу, мистер и миссис Б. в свое время и познакомились. Это случилось в колледже, где оба учились. По признанию мистера Б., они сразу почувствовали друг к другу безудержное влечение. «Нам казалось, что мы знаем друг друга по меньшей мере тысячу лет», — добавила миссис Б. Хотя их обоих и тяготил аутизм, они почитали свое отличие от других и даже гордились им. Замечено, что чувство радикального и неискоренимого отличия от других настолько глубоко развито у аутичных людей, что они даже считают себя (отчасти, видимо, в шутку) представителями другого биологического вида и ощущают, что аутизм (хотя и является патологией) должен рассматриваться как особый вид бытия людей с нестандартной индивидуальностью, которой можно гордиться.
Нечто подобное, вероятно, испытывала и Темпл. Она хорошо знала о своих недостатках, вызванных аутизмом, но, безусловно, имела понятие и о своих несомненных достоинствах: целенаправленности, серьезности, прямодушии, неспособности к лицемерию. Конечно, эти достоинства сопровождались досадными недостатками, но я пришел к мысли, что Темпл нередко забывала о своем аутизме и тогда чувствовала себя такой же, как все нормальные люди.
После ланча Темпл собиралась мне показать построенную по ее проекту современную скотобойню — мясозаготовительную фабрику, как она ее называла, используя эвфемизм. Исходя из такой перспективы, я заказал на ланч рис с бобами (мяса есть не хотелось). После ланча мы отправились в местный аэропорт, где, сев на небольшой самолетик, полетели на фабрику. Оказалось, что постороннему человеку попасть на нее весьма затруднительно. Еще на ферме Темпл переоделась в форменную одежду с атрибутикой скотобойни, а мне, подумав, вручила ярко-желтую шляпу, которую обычно носит санитарный инспектор. «Вполне гармонирует с вашими брюками и рубашкой, — сказала Темпл рассудительным голосом, когда я надел головной убор. — Вам остается только не подкачать и выдавать себя за инспектора». Своим поступком Темпл привела меня в изумление — аутичные люди не способны даже на малейший обман, а Темпл, без колебания, решила выдать меня за государственного чиновника. «Не снимайте шляпы, — сказала Темпл, когда мы оказались на территории фабрики. — Вы санитарный инспектор».
Темпл подвела меня к огороженному загону, откуда скот по длинному дугообразному пандусу гонят в основное здание скотобойни. «Дорога на небеса», — произнесла Темпл, кивнув на пандус. Она снова удивила меня. Аутичные люди почти никогда не используют в речи метафоры, да и ирония им несвойственна. Однако, взглянув на серьезное лицо Темпл и немного поразмышляв, я решил, что, сказав «дорога на небеса», она вложила во фразу буквальный смысл, видимо, как-то услышав ее от кого-то другого и запечатлев в своей памяти. В автобиографической книге Темпл рассказывает о том, как однажды в ее детские годы, когда она была в церкви, священник, приведя цитату из Евангелия от Иоанна (глава 10, стих 9): «Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется», назидательно произнес: «Перед каждым из вас существует дверь, ведущая на Небеса. Войдите в нее, и вы будете спасены». Рассказав об этом эпизоде из своей жизни, Темпл далее пишет:
Как и многие аутичные дети, я все услышанное понимала буквально. Слова священника произвели на меня глубокое впечатление, и все мои мысли сконцентрировались на поисках двери, ведущей на Небеса. Я должна была найти эту дверь. Дверь в кладовку, дверь в ванную комнату, парадная дверь, дверь в конюшню были тщательно мною исследованы, но ни одна из них не соответствовала высокому назначению. Но вот однажды я залезла на чердак и обнаружила там еще одну дверь — дверь на крышу. Я ощутила огромное облегчение, чувство радости и покоя. Я нашла свою дверь, которая вела прямо на Небеса.
Позже Темпл мне рассказала, что верит в жизнь после смерти хотя бы в виде «сгустка энергии».
