— Это…
— …Чистая правда, папочка. С самого начала. Я знаю, что все эти годы ты заключал сделки, не имея на то ни малейшего права. Боялся, что я сама найду бумаги, которые никогда не подписывала? Те, что ты составлял после того, как мне исполнилось восемнадцать?
Малкольм рухнул в кресло.
— Скажи, ты и вправду думал, что я вернусь? Даже если тебе удалось бы полностью отстранить меня от дел? Ты надеялся на то, что я вернусь и снова буду твоей маленькой дочуркой, которая делает все, что ты велишь? Или думал, что я передам тебе свою долю, даже не посмотрев, что я подписываю?
Выражение лица Малкольма сделалось холодным, и Памела с удивлением подумала: как она могла заблуждаться на его счет? Сейчас ее отец напоминал мелкого воришку, пытающегося прикинуть, что сойдет ему с рук, а что — нет. С необыкновенной ясностью Памела осознала правоту недавних слов Дейка о том, что за пять лет до отца наконец дошло: Памела уже не прежняя девочка, которой можно вертеть как угодно и заставить ее вернуться к нему. Поэтому Барт Малкольм решил ранить дочь в самое уязвимое место, а именно — отнять ее лошадей.
Стоило Памеле подумать сейчас о Дейке, как разница между ним и ее отцом сделалась для нее столь очевидной, что девушка даже встряхнула головой, досадуя на свою слепоту. Как она могла сравнивать их?
— Вот как все было, — медленно проговорила Памела. — Ты, видимо, рассудил, что, если у нас с Рэнсомом возникнут серьезные финансовые затруднения, я брошусь к тебе за помощью. И тогда ты… щедро предложишь мне выкупить мою долю? А может, предложил бы мне ссуду, подсунув на подпись совсем другой документ?
Глаза ее отца заблестели — и Памела поняла, что он и вправду обдумывал такой вариант, обдумывал свое мерзкое мошенничество, да к тому же направленное против родной дочери.
— Это же просто лошади, папа, — горько вымолвила она. — Невинные бессловесные животные. Такая мелочь по сравнению с этим. — Она обвела рукой шикарное помещение. — Но почему ты просто не попросил меня передать все в твою пользу?
— Попросил? — В голосе Барта Малкольма звучало безграничное удивление. — Разве кто-нибудь откажется от такого подарка фортуны по простой просьбе.
— В этом-то ты и ошибся, папочка. В этом ты всегда ошибался. Я отдала бы тебе все.
Внезапно в кабинет вошла секретарша и сказала:
— Вас хочет видеть детектив Джадкинс.
— Детектив?
С чувством легкого удовлетворения Памела взглянула на отца.
— Да, — подтвердила она. — Он очень интересуется твоей связью с неким Гэсом Каунти. И, думаю, ты выяснишь, что по пятам за ним следуют толпы разгневанных представителей страховых компаний.
Малкольм съежился в своем кресле. Вид у него был подавленный. Вскоре дверь в офис отворилась, и на пороге появились три человека, решительно направившихся к незадачливому бизнесмену. Памела отвернулась и вышла из кабинета. Меня ждет Дейк, твердила она себе. Еще несколько секунд и она будет рядом с ним, сможет прижаться к его груди. Ей сейчас так нужна была поддержка Дейка Дальтона.
— Памела! — окликнул ее отец.
Памела остановилась.
— Пойми, это чистейшее недоразумение! Все будет хорошо. И кроме того, никто ведь всерьез не пострадал.
Никто… всерьез не пострадал?!
Памела подумала о Рэнсоме, все еще не оправившемся от удара, который чудом не прикончил его. Вспомнила, какой сама испытала ужас, оказавшись в руках Гэса. Она тогда не сомневалась, что негодяй убьет ее. Подумала о Дейке, вступившем в борьбу, чтобы защитить ее и Рэнсома. А потом подумала о Талисмане Фрэнка, о Премии, о Смельчаке. И даже о Красавце.
И, не оборачиваясь, девушка решительно зашагала прочь.
— После продажи компании ты станешь богатой молодой леди, — задумчиво сказал Рэнсом за утренней чашкой кофе. Дядя с племянницей завтракали на крыльце, наслаждаясь утренней прохладой в преддверии жаркого летнего дня.
— Все, что я хочу, так это купить Красавца. — Памела была совершенно искренна. Ей хотелось купить каштанового жеребенка, который чудом избежал гибели, и больше ей ничего не надо было. — Так что распоряжайся деньгами, которые мы получим, по своему усмотрению.
— Ну, — задумчиво протянул Рэнсом, — я просто подумал о том, чтобы заплатить из них Дейку. Теперь-то мы можем себе это позволить.
Это было первое упоминание имени Дейка за те две недели, что прошли с тех пор, как детектив, погрузив свои пожитки в фургончик, укатил прочь. После встречи Памелы с отцом Дейк стал очень немногословен и необщителен. Он ждал Памелу у офиса, обнял, утешил ее, отвез на ранчо — но тут же исчез. И Памеле одной пришлось открывать Рэнсому глаза на предательство и вероломство Барта Малкольма. И потом, случайно отправившись выяснить причину необычно громкого мяуканья Идола, девушка обнаружила, что Дейк складывает вещи, собираясь в дорогу.
— Мне еще много о чем надо позаботиться, — проговорил он на прощание.
А чего ты ждала? — спрашивала себя Памела. Объяснения в любви? Предложения руки и сердца?
— Надеюсь, когда-нибудь ты отыщешь то, что исцелит тебя, Дейк, — только и сказала ему Памела.
…Голос Рэнсома прервал поток мучительных воспоминаний.
— Так что ты думаешь по этому поводу, Памела? Он ведь занимался нашими делами во время своего отпуска, сама знаешь.
Да, она знала. Это был первый его отпуск за последние пять лет. Со дня похорон Дэкса.
— Отличная идея, — проговорила она. — Пошли ему чек, как только придут деньги.
Памела была рада, что ее голос прозвучал так невозмутимо.
— Мне жаль, что так все вышло с твоим отцом, милая.
Милая… Это короткое слово мгновенно вернуло ее в тот день, когда Дейк назвал ее так, и тут же сам того испугался.
— Барт ведь был еще и твоим братом, — сказала Памела, отгоняя воспоминания о Дейке.
Рэнсом уныло хмыкнул.
— Я постарался забыть об этом много лет тому назад.
Наступило долгое молчание. Памела снова откинулась на качалке. Казалось, монотонность движений каким-то таинственным образом успокаивает ее.
— Знаешь, — продолжал Рэнсом с горечью в голосе, — очень больно разочароваться в ком-либо. Но еще хуже разочароваться в себе самом. На то, чтобы справиться с этим, может уйти чертовски много времени.
Глаза Памелы были устремлены на то место на перилах, где любил сидеть Идол. Она очень скучала по серому корноухому разбойнику. Ей так и не удалось найти свой платок. Иногда, хоть это было и глупо, она гадала, может, он и сейчас у кота.
— Я говорил ему, что он никогда не терял мужества. Лишь уверенность в себе. Лишь дорогу в жизни.
Памела понимала, что дядя говорит о Дейке. Она вскинула на него глаза. Не в обычаях Рэнсома было проявлять подобную прямоту в таких деликатных вопросах. Да и его явное уважение к Дейку до глубины души поразило девушку. Прочитав во взгляде дяди теплое сочувствие и печаль, она поняла, что от него ничего не утаилось.
— Конечно, чего же еще оставалось ждать, — виновато промолвила она. — Высокий красивый ковбой и глупая деревенская девчонка. Совсем как моя мать…
— Памела, не говори ерунды! Ты совсем не такая. Ты же знаешь, что не такая. И Дейк тоже совсем другой, не сравнивай его со своим отцом.
— О да! Совсем другой. Только я никак не пойму — какой именно. — Девушка отставила чашку и резко
