растирание. Но на сей раз Дейк, казалось, сумел укротить и сдержать это пламя. Памела гадала, почему сейчас он обуздал себя, — не потому ли, что понимает, что в настоящую минуту ей нужно только одно: чтобы он крепко-крепко обнял ее.

Но теперь, в этом укромном уголке, куда Памела часто сбегала насладиться одиночеством, она уже начала сомневаться, только ли ей это нужно. Взгляд снова упал на губы Дейка, на его чувственный рот. Интересно, а каковы поцелуи этих губ? Что испытываешь, когда тебя целует такой красивый мужчина?

— Памела, — хрипло проговорил Дейк.

В его голосе слышалось явственное предостережение. Девушка взглянула на него, и ее щеки запылали огнем.

— Я… просто подумала…

— Знаю, о чем ты подумала. Прочитал на твоем лице, малышка.

Памела затихла в его объятиях.

— Дейк, мне уже двадцать семь лет. В восемнадцать я объездила чуть ли не весь земной шар. А с двадцати двух сама распоряжаюсь своей судьбой. И никакая я не малышка.

— В этом тебе кругосветное путешествие не поможет, Памела Малкольм. Ты не понимаешь, с каким играешь огнем.

Подбородок Памелы взлетел вверх. В самом деле, хватит Дейку строить из себя умудренного опытом старца, а из нее — наивную крошку.

— Я не девственница, если ты это имеешь в виду. — Она попыталась улыбнуться. Памела говорила правду, однако ни разу она не испытывала чего-либо хоть отдаленно напоминающего ту бурю чувств, что охватывала ее при одной мысли об этом мужчине…

— Проклятье! — вырвалось у Дейка. Он чуть отодвинулся от девушки. — Неужели до тебя еще не дошло? Мы говорим о сексе. Не о любви, не о романтике, а всего лишь о неприкрытом, пылком, неудержимом сексе. Понятно, крошка? И если ты еще хоть раз взглянешь на меня так, как только что, тебе придется пенять на себя.

У Памелы перехватило дыхание — не столько из-за резких его слов, сколько из-за легкой дрожи, пробежавшей по ней при мысли, что Дейк тоже лишился душевного покоя.

Лучшая защита — это нападение, вспомнила она.

— Скажи мне, — негромко проговорила Памела, — ты называешь меня «крошкой» специально, чтобы держать на расстоянии, боишься, как бы чего не вышло?

Отвернувшись, Дейк смотрел на гладь озерка. Когда же наконец заговорил, то его голос звучал надломленно и хрипло.

— Так, значит, ты этого хочешь, Памела? Хочешь поиграть с огнем и здорово обжечься?

— Но огонь не только сжигает, он еще и согревает, правда?

— Да, согревает, когда он под контролем.

Несколько мгновений Памела не сводила глаз с его лица, пытаясь понять, вкладывает ли он в эти слова что-то личное. Но на его лице не дрогнул ни единый мускул, и эта тайна так и осталась нераскрытой. Наконец Памела пожала плечами.

— Сомневаюсь, что тут имеется хоть малейшая опасность. Я не отношусь к тому типу женщин, от которых мужчина может потерять голову.

— Проклятье! — выдавил сквозь зубы Дейк. И не успела Памела пошевелиться, как он губами прижался к ее губам.

Она словно была объята огнем, растекающимся по всему ее телу. Ей казалось, что это пламя вот-вот вырвется на волю и поглотит ее. А когда натиск его губ наконец ослабел и Памеле показалось, что она сумеет справиться с собой, на смену первому смятению пришло новое, еще более пьянящее чувство. Каждый нерв ее дрожал от возбуждения, словно туго натянутая струна.

Ощутив первое робкое касание его языка, она без малейшего сопротивления уступила ему. Но вот его язык пробежал по краешку ее зубов, коснулся ее языка, — и она задрожала всем телом.

Памела услышала свой собственный вздох и поняла, что он означает полную капитуляцию. Припав к ее устам, Дейк упивался ее дыханием.

Памела подумала, что надо бы прекратить это безумие, пока еще не поздно. Но первый раз в жизни ее тело отказалось повиноваться ей. Вместо того чтобы оттолкнуть Дейка, девушка крепче прижалась к нему, запустив свои пальцы в густые пряди влажных волос у него на затылке.

Руки Дейка скользнули по ее спине вниз. Памеле казалось, что его ладони прочертили по ее телу огненные дорожки. Едва она успела подивиться этому чувству, как неуемная фантазия нарисовала ей новую яркую картину. Подумать только — что было бы, если бы он погладил ее обнаженную кожу…

Продолжая одурманивать ее поцелуями, Дейк накрыл ладонью нежную грудь девушки. Палец коснулся ее соска. Девушка вскрикнула, но звук этот потонул в поцелуе. Ей показалось, будто при этом прикосновении ее пронзило пламенной стрелой. Дейк крепче прижал ее бедра к своим, и она с готовностью поддалась его настойчивым рукам.

Сгорая в огне страсти, Памела выгнулась в объятиях Дейка и ощутила, как напряглась его плоть.

Внезапно она почувствовала какую-то слабую дрожь. Тела их так тесно переплелись, что только через несколько секунд Памела с изумлением осознала, что дрожит не она, а Дейк.

Потрясенная этим открытием, девушка отстранилась от губ Дейка и уставилась ему в лицо. Оно пылало желанием, которое пугало Памелу.

— Проклятье! — выругался Дейк.

Памеле еще не приходилось слышать, чтобы голос Дейка звучал так холодно. Не проронив ни слова, он быстро поднялся и, нашарив шляпу, водрузил ее на голову. А потом, не оглядываясь, размашисто зашагал к чепрачному коньку и взнуздал его. Красавец поднял голову и призывно обернулся к Памеле, как будто спрашивал, собирается ли она уезжать.

Дейк положил телефонную трубку и откинулся на спинку стула. Он только что связался со своим офисом и узнал несколько интересных, хотя и не имеющих практического применения фактов. Переваривая полученные сведения, он услышал сзади шорох. Обернувшись, увидел Идола, небрежно прогуливающегося по комнате с какой-то красной тряпкой в зубах.

— Это еще что такое? — пробормотал он и тут же осекся, узнав красный шейный платок Памелы.

Ну и ладно, захочет вернуть свой платок, справится и сама, подумал он. Памела одна из тех немногих, у кого проделки Идола вызывали только улыбку. Кот запрыгнул на стол, волоча за собой свою добычу.

Дейк снова задумался. Вчерашний разговор с Гарри и Тимом ни в чем его не убедил. Юноши рьяно отрицали, что им что-нибудь известно о смерти лошадей. Дейк заметил, что они начали оправдываться раньше, чем он успел задать им свои вопросы. Стоило ему только упомянуть о случившемся, как тут же последовали горячие оправдания. А потом они сразу поспешили закончить беседу, распрощаться и уехать.

Отодвинув кота в сторону, Дейк потянулся за конвертом, в котором находились отчеты о вскрытии двух первых лошадей. Он успел проглядеть их раньше, правда, мельком. Не мешало бы ознакомиться с ними подробней. Через полчаса Дейк со вздохом откинулся на спинку стула.

В желудке первой лошади были обнаружены остатки заплесневелого корма. Не так уж много, но вполне достаточно для заключения о причине смерти. В желудке второй лошади не было испорченной еды, но не было и никаких других признаков болезни или инфекции. Колики косвенно подтверждали предположение о недоброкачественной пище.

— Нет ли чего-нибудь нового?

Дейк, подняв голову, взглянул на вошедшего в комнату Рэнсома.

— Нет. Но я и не ожидал.

Рэнсом остановил на нем взгляд.

— Памела скорее умрет, чем даст лошадям плохой корм.