Рэнсом вздохнул.

— Нынче утром здесь побывал Стикс Хоуп.

Девушка почувствовала внезапно образовавшуюся в груди пустоту.

— Он забрал Циклона?

Рэнсом кивнул.

Малкольмы ждали этого. Памеле даже казалось, что морально она готова к этому.

— Что ж, мы знали, что так и будет, — как можно спокойней произнесла она.

— Полагаю, мы не могли долго хранить все эти неприятности в тайне. В нашей среде новости распространяются чертовски быстро.

— Ничего, все будет хорошо, — ответила Памела, страстно желая поверить в свои собственные слова.

— Где Дейк?

— Не знаю. Пойду приму душ, — поспешно сменила она тему беседы и побежала к себе.

Она и в самом деле не знала, где Дейк. Да и не хотела знать. Весь день она упрямо старалась выбросить его из головы. Ей не хотелось встречаться с ним — по крайней мере, пока она не придет в себя после того, что произошло между ними этим утром.

Ей никогда еще не доводилось видеть в мужских глазах огонь, подобный тому, что вспыхнул во взгляде Дейка, когда она в шутку предложила принести ему растирание.

Опустившись на краешек кровати, Памела зажала руки между колен, стараясь унять дрожь. Ее первый сексуальный опыт в колледже стал болезненным разочарованием, а единственная попытка повторить этот опыт оказалась немногим лучше. Поэтому эротические фантазии никогда не тревожили ее покой. Так почему же сейчас ее захлестнула бурная волна жарких, неистово-страстных видений? Начинались они с того, как она растирает обнаженную спину и ноги Дейка, но этим дело не ограничивалось. Ей виделось, как она пробегает руками по всему его мускулистому телу. Всему! И не только руками.

Скинув ботинки, она свернулась клубочком на кровати. Да что же с ней такое, в конце-то концов? Неужели она до того истосковалась в уединении ранчо, что первый же мало-мальски подходящий мужчина…

Нет, ведь на ранчо часто заезжали мужчины, да и сама она выбиралась в город. Просто она сознательно не замечала их, и ей это нравилось. По крайней мере, она внушала себе это последние пять лет. Так в чем же дело? Она пять лет равнодушно смотрела на всех привлекательных мужчин, а теперь? Как она могла вдруг все забыть? Забыть, например, муки и унижения, в которых прозябала ее мать, и свою собственную надменную снисходительность. Забыть из-за того, что один из этих смазливых мужчин соизволил обратить на нее внимание.

Неужели она выставит себя на посмешище ради какого-то типа, который взбирался на скалу с такой беспечной ловкостью, что у нее дух захватывало? Ради огня, внезапно вспыхнувшего в глубинах его синих глаз?

Девушку пробрала дрожь. Она лежала без сил на постели, пока доносящийся с кухни дразнящий аромат не сообщил ей, что обед готов. Наскоро приняв душ, она распустила влажные волосы по плечам и надела длинное темно-зеленое вязаное платье. Иногда по вечерам Памела носила это платье. Когда она уже собиралась выходить, в голову вдруг пришла мысль: уж не надела ли она сегодня это платье ради Дейка? Восстав против такой глупой идеи, девушка утешилась тем, что не стала краситься. Было бы ради кого!

После обеда Рэнсом угрюмо сообщил Дейку о потере Циклона, многообещающего жеребца, и по лицу его пробежала новая тень. Памела насторожилась.

— Знаешь, перед обедом звонил твой отец.

Как всегда в таких случаях, все внутри Памелы сжалось в напряженный комок.

— Ясно, — только и выговорила она безжизненным голосом, продолжая убирать со стола тарелки.

Рэнсом кивнул.

— Я сказал ему, что ты объезжаешь скот. Думаю, ты не переменила решения не разговаривать с ним.

Памела перевела дыхание.

— Нет.

— Знаешь, он по-прежнему хочет, чтобы ты вернулась домой.

— А я и так дома!

Рэнсом расплылся в улыбке, не скрывая радости от ее слов.

— Но он говорил очень твердо. Даже злобно. Обвинял меня в том, что я не даю тебе с ним поговорить, — грустно добавил он.

Комок внутри Памелы сжался еще сильней.

— Прости. Мне жаль, что он так сказал.

Рэнсом пожал плечами.

— Ничего, я привык.

— Все равно он не должен все сваливать на тебя. Мог бы за пять лет, казалось, поверить в то, что мое решение твердо. — Девушка закусила губу. — Прости, что тебе приходится лгать из-за меня.

Рэнсом снова пожал плечами.

— Я мог бы лгать с сегодняшнего дня и до самого Страшного суда, и все равно мне не сравняться по этой части с Бартом.

Девушка подняла взгляд на лицо дяди. Оба они давно уже распростились с последними иллюзиями насчет Барта Малкольма. Она перевела глаза на Дейка, но тот сидел с непроницаемым выражением. Памеле вдруг показалось, что этот звонок послан ей свыше, как предупреждение, как напоминание о том, что станется с ней, если она влюбится в человека вроде ее отца.

Боже, неужели моя мать чувствовала именно это? Полнейшую беспомощность, безудержное влечение к мужчине, чье пламя могло безвозвратно опалить ее? Торопливо собрав тарелки, она понесла их в кухню, пытаясь заглушить то щемящее чувство, которое каждый раз возникало в ней при воспоминании о бледном, восковом лице матери, нашедшей успокоение лишь в смерти.

Поставив тарелки в раковину, Памела, не оборачиваясь, выбежала через боковую дверь во двор, залитый угасающими лучами вечернего солнца.