Я знаю, что пишу о несуществующем и, возможно, никогда не существовавшем. Хотя поэтическим вдохновением для меня служат образы моей Чечни, встающие перед глазами днем и ночью, как будто я сумасшедший. Той Чечни, которой больше нет.
Возможно, это небесная Чечня, Китеж-град. Поэтому формой текста стали мифы, сказки; во всяком случае, стилизация под таковые.
Простите меня также за свободу обращения с фольклорным материалом, послужившим основой для многих сюжетов. Мое убеждение состоит в том, что настоящий миф нельзя создать, просто собрав фольклор и изложив его близко к первоисточнику — в основе мифа всегда поэтическое прозрение творческой личности, схватывание им некоей архетипической сущности, духовной вибрации, вечно звучащей в мировом пространстве, как говорили о том составители Вед. Поэтому мое произведение даже в использовании фольклора — авторское, в нем сюжеты и смыслы художественно переработаны, дополнены, изменены.
Часть мифов, излагаемых мной, не советую искать в сборниках фольклора — они нигде не записаны и не были услышаны мною ни в каком другом виде, кроме мелодии, которая звучала в моем сердце. Только поэтому я уверен, что такие мифы существовали или могли существовать, что одно и то же.
Это произведение еще не закончено. Надеюсь, что мне будет позволено услышать и записать больше текстов, и они смогут быть изданы книгой. Обещаю, что не буду тогда предварять ее столь длинным предисловием.
* * * Великий Бог, Дела, да поможет мне. Селу, бога огня, да не прогневаю дерзостью. Мать Тушоли, дай мне здоровья и силы. Аза, дочь солнца, освети мой путь. Предки, ведите меня за руку, как слепого.
Ибо я, неразумный, собрался поведать предания о бывшем и будущем, илли. Илли поют весенние ласточки, воркуют голуби на жнитве, илли воют свободные волки и слушают камни гор.
Век человека короток, память слаба, ум занят заботами о доме и хлебе, не слышит илли, не умеет петь. Герои мертвы, старость не делает мудрым, жены утратили верность, а мужчины — доблесть и честь.
Даймохк, земля отцов, истоптана врагом, пропитана ядом. Не родит айву и пшеницу, плоды ее все из железа. И люди бегут, как бежал и я, или смиряются. Илли скоро никто не будет помнить.
1 Давно это было. Дети волчицы хотели Даймохк, родину обрести. Но вместо того потеряли. Головы злые, горячие, пустые, враждовали со всеми и меж себя согласия не имели. Тогда упали с неба свинец и сталь, заполыхали огни. Чудовища с грохотом заползли, перепахали всю землю, но сеять не стали. И много людей пришло из дальних краев, голодных и диких, не знающих сами, зачем, оттого еще более жестоких. Убивали детей волчицы.
И в третий раз бежали дети волчицы в чужие страны, стаями и поодиночке. И стали жить там. Но не любили их. Показывали на них и говорили: вот волки. Многие годы прошли.
Небо закрылось, огни потухли, даже пепел остыл и смешался с пылью. Дети волчицы жили в далеких землях, родили своих детей и забыли бы Даймохк.
Но люди помнили и всегда говорили им: волки.
Тогда стали они возвращаться.
Многие сели в крылатых змеев, летели через океаны, вернулись. Но ничего не нашли. Не было уже Даймохк, родной земли. Жили на ней другие люди, построили города и села. Похоронили отцов своих. И стало то место им родиной, не детям волчицы. У детей волчицы совсем не осталось родины. Все стало чужое, а новой родины обрести не смогли.
Тот, кто без дома и родины, — разорванное облако. И сказали мудрые: если хотя бы пылинка Даймохк была с нами! Мы вмешали бы ее в белую глину, и снова была бы эта земля нам — родина. Но где взять?
Стали дети волчицы искать старую обувь, одежду. Может, уезжая, забрали пылинку Даймохк?
Но обувь была вся новая, и на одежде не было старой земли. И решили, что ничего не поможет. Не найти пылинки Даймохк, не вернуть родины. Дети волчицы опустили головы и собрались снова в дорогу.
Тогда вышел вперед юноша и крикнул им: стойте! Я родился в далеком краю и не видел земли отцов. Приехал и не нашел здесь — только мертвая глина и чужие камни. Но мать пела мне илли, которые пела ее мать, а отец учил меня чести и доблести, как учил его отец. И если есть где-то Даймохк — то в моем сердце. Я возьму нож и открою грудь, а вы это сердце смешайте с золой, смешайте с песком и глиной. Будет у вас не пылинка, будет три горсти родной земли!
Так дети волчицы вернули Даймохк.
2 Расскажу вам о том, как родиласьСела Сата.
Великий Бог, Дела, создал солнечный мир, семь небес над ним и семь подземных миров. Эти пятнадцать составляют Дунне, вселенную.
Чтобы было светло, на земле и на небе, Дела вынул свой правый глаз, сияющий, и назвал его — Малх, солнце. Он покатил солнце по небу, как ребенок катает мяч. Стал Малх ярким, блистающим богом, и в мире стало светло.
Но было ему скучно бродить одному в бескрайнем небе.
Тогда Дела вынул свой левый глаз и назвал его Бут, луна, и бросил вдогонку солнцу. Бут стала белой богиней, прекрасной и нежной.
С тех пор Великий Бог Дела слеп, оттого не видит Он, что творится в мире, от того дарует милости свои и наказывает наудачу, вслепую. И бывает, что самый праведный еще при жизни ввергнут в жестокий ад невзгод и страданий, а подлец удачлив во всем и благополучен.
Стали супругами Малх и Бут, и сначала были счастливы. Они гуляли вдвоем, не расставались. В те времена не было дня и ночи, солнце и луна вместе светили на небесах.
Но богиня Бут была своенравна. Она ни в чем не хотела уступать своему мужу и всегда спорила с ним. Если Малх говорил: пойдем быстрее, Бут говорила: куда нам спешить? Когда Малх замедлял свой шаг, Бут бежала вперед и ворчала: вечно ты спишь на ходу! Стоило Малху повернуть направо, как Бут тянула его в левую сторону, но если Малх шел налево, Бут разворачивалась вправо. Так они спорили и ругались все время.
Надоело Великому Богу слышать их ссоры. Тогда Дела решил: пусть ходят в небе по очереди. Сказал Дела: отныне, если муж и жена не могут быть как одно, то пусть лучше живут в разных домах. Но если и живут в одном доме, то, чтобы не спорили, пусть каждый имеет свою половину: мужчина пусть живет в восточной части дома, его жена в той, что смотрит на запад.
Дети волчицы и сейчас так живут: спальни жены и мужа в разных концах дома.
Малх загрустил, а Бут была гордая. Наконец то, сказала Бут, я смогу делать все так, как захочу! И мое время будет светлее и лучше, чем время солнца!
Сияние женщины — от силы мужчины, идущего рядом. Одинокая женщина теряет сияние. Бут не смогла светить так же, как Малх. Так появились день и ночь, и днем светло, а ночью темно. Днем люди строят дома, возделывают землю, и Малх
