соответствующие кривые на ЭЭГ), число сновидений за одну ночь возрастало, а в некоторых случаях появлялись дневные галлюцинации, то есть сны наяву. Я говорил уже о том, что соответствующие сну со сновидениями сигналы БДГ и ЭЭГ у птиц непродолжительны, а у рептилий отсутствуют. Сновидения — это, как представляется, функция, свойственная млекопитающим. Более того, сон со сновидениями весьма характерен для младенцев в самые первые дни их жизни. [ 39 ]. Аристотель вполне определенно утверждал, что младенцы никогда не видят снов. Мы же, напротив, знаем, что сновидения занимают большую часть их времени. Доношенные новорожденные находятся в состоянии БДГ-сна больше половины всего времени сна. У детей, родившихся на несколько недель раньше срока, сновидения занимают три четверти всего времени сна. А еще раньше, в утробе матери, плод, вероятно, непрерывно видит сны. (В подтверждение этого — следующий факт: новорожденные котята все время находятся в состоянии БДГ-сна.) Рекапитуляция, то есть повторение при эмбриональном развитии черт далеких предков, также свидетельствует, что сновидения — это раннее эволюционное приобретение млекопитающих.
Есть и другая связь между младенчеством и сновидениями: после обоих следует амнезия, то есть забывание. Когда мы выходим из этих состояний, то трудно бывает вспомнить, что с нами происходило. Я предполагаю, что в обоих случаях сказывается недостаточная деятельность левого полушария неокортекса, которое ответственно за аналитическое припоминание. Другое объяснение состоит в том, что в обоих случаях мы испытываем своего рода травматическую амнезию: испытанные нами переживания слишком болезненны для того, чтобы их помнить. Но многие из тех сновидений, что мы забываем, очень приятны, и трудно поверить, что младенчество уж до такой степени неприятно. Кроме того, некоторые дети могут вспоминать чрезвычайно ранние впечатления. Память о событиях, происшедших к концу первого года жизни, не такая уж редкость, и, возможно, есть примеры еще более ранних воспоминаний. Когда моему сыну Николасу было три года, его спросили, какое самое раннее событие он может вспомнить, и он ответил почти шепотом, глядя перед собой: «Было красное, и мне было очень холодно». Он появился на свет с помощью кесарева сечения. Может быть, это и невероятно, но я порой думаю: а что, если это его истинные воспоминания о моменте рождения? Во всяком случае, кажется куда более правдоподобным, что забывание, свойственное времени младенчества и снам, возникает из-за того, что в обоих этих состояниях наша умственная жизнь полностью определяется Р-комплексом, лимбической системой и правым полушарием головного мозга. В раннем детстве неокортекс еще недоразвит, а при амнезии он поврежден. Я думаю, что, когда мы видим сновидения, какая-то часть нас действует так, как беличьи обезьяны, которых я наблюдал в лаборатории Поля Мак-Лина. Р-комплекс действует в сновидениях людей, мы все еще слышим, как шипят и скрежещут драконы, и топот динозавров доносится до нас.
Отличный способ выявить научные достоинства теории — это проверить, насколько она применима на практике. Теория строится из отдельных, разобщенных данных; после этого выполняется эксперимент, результаты которого автор теории может не значь. Если эксперимент подтверждает высказанную идею, то это рассматривается как сильная поддержка теории. Фрейд утверждал, что большая часть, а может быть, и вся «психическая энергия» наших эмоций и сновидений сексуальна по своему происхождению. Совершенно исключительная роль полового фактора в развитии и распространении вида делает эту идею не такой уж глупой и не такой неправильной, как это казалось многим современникам Фрейда, придерживавшимся викторианских взглядов. Карл Густав Юнг, например, считал, что Фрейд сильно переоценил первичность полового фактора в проявлениях бессознательного. Но теперь, три четверти столетия спустя, эксперименты, проведенные в лабораториях Демента и других физиологов, подтвердили как будто бы правоту Фрейда. Связь секса и сновидений не поверхностна и не случайна, но оба этих явления имеют глубокие и фундаментальные общие корни, хотя сны, конечно, основаны не на одном лишь сексе, но также и на ритуальном агрессивном иерархическом фундаменте. Многие прозрения Фрейда кажутся не только правильными, но и исключительно смелыми, особенно если принять во внимание ту атмосферу подавления всякого секса, которая царила в венском обществе в конце XIX столетия. [ 40 ]
Был проведен статистический учет наиболее часто встречающихся сновидений — учет, который в какой-то степени должен был объяснить их природу. В исследованиях, проведенных на учащихся колледжа, были обнаружены пять наиболее часто встречающихся типов сновидений. Студентам снилось: (1) что они падают; (2) что их преследуют или что на них нападают; (3) что они многократно, но безуспешно пытаются справиться с какой-то задачей; (4) различного рода учебные ситуации; (5) разнообразные сексуальные переживания. Тип (4) сновидений в этом списке объясняется особенностью группы испытуемых. Остальные же типы снов, хотя и касаются, в частности, учащихся, имеют общее значение и относятся также и к неучащимся.
Страх падения совершенно явно связан с обитанием наших предков на деревьях, и это тот страх, который мы, очевидно, разделяем со всеми другими приматами. Если вы живете на дереве, то самый простой способ погибнуть — это просто забыть о страхе падения. Остальные три категории наиболее часто встречающихся сновидений особо интересны, потому что они соответствуют агрессивной, ритуальной, иерархической и сексуальной функциям, то есть тем функциям, которыми заведует Р-комплекс. Другие наталкивающие на размышления данные — это то, что половина всех опрошенных людей видела во сне змею — единственное существо, кроме человека, которое может быть выделено в самостоятельную категорию среди всех образов в наиболее распространенных снах. Возможно, конечно, что многие из снов, в которых присутствуют змеи, могут иметь прямое фрейдистское истолкование. Однако две трети из тех же опрошенных людей видят и простые, ничем не завуалированные сексуальные сны. А так как, согласно Вашберну, молодые приматы имеют врожденный страх перед змеями, легко задаться вопросом: не указывает ли мир снов и впрямую и косвенно на издревле существующую вражду между рептилиями и млекопитающими?
Существует одна гипотеза, которая, как мне кажется, согласуется со всеми приведенными выше факторами, а именно — что эволюция лимбической системы определила радикально новый способ видения мира. Выживание ранних млекопитающих зависело от разумности, неподвижности в дневное время и заботы о молодом поколении. Мир, увиденный через посредство Р-комплексов, — это совсем иной мир. Поскольку в процессе эволюции мозг наращивал новые структуры над уже существующими, функции Р-комплекса могли быть использованы, их можно было частично обойти, но их нельзя было полностью игнорировать. Поэтому под тем местом, где у человека расположены височные доли, развились тормозящие центры, которые приглушают излишнюю активность рептилианского мозга, а центры возбуждения, появившиеся в варолиевом мосту, наоборот, включают Р-комплекс, но делают это безвредно, во время сна. Эта точка зрения имеет, конечно, бросающееся в глаза сходство с картиной, нарисованной Фрейдом, где Суперэго подавляет Ид (или сознательное подавляет подсознательное), при этом Ид выражает себя наиболее ясно в оговорках, свободных ассоциациях, сновидениях и тому подобном в промежутках между подавляющим действием Суперэго.
В ходе широкомасштабного развития неокортекса у высших млекопитающих и приматов эти области стали некоторым образом включаться в сновидения, ибо символический язык — это, в конце концов, тоже язык. (Сказанное относится к различным функциям двух полушарий новой коры, о которых пойдет речь в следующей главе.) Но возникающие в сновидениях образы содержат ярко выраженные элементы сексуального, агрессивного, иерархического и ритуального поведения. Фантастика мира снов может быть связана с почти полным отсутствием прямого восприятия впечатлений во время сна. Во время сна мы очень мало ощущаем реальность. С этой точки зрения тот факт, что дети так много спят, объясняется тем, что в младенчестве анализирующая часть их неокортекса почти не работает. Отсутствие сновидений у рептилий тогда объясняется тем, что у них нет центров, подавляющих сон, и они, как оказал Эсхил, «дремлют» наяву. Я думаю, это может объяснить странности сновидения, другими словами, его отличие от состояния бодрствования, когда мы о чем-либо разговариваем. Это объясняет физиологию сна и его широкую распространенность среди млекопитающих, новорожденных и взрослых людей.
Мы происходим и от рептилий, и от млекопитающих. Благодаря тому, что днем в нас подавляется Р- комплекс, а ночью пробуждаются дремлющие драконы, каждый из нас может вновь проиграть длящуюся сотни миллионов лет войну между рептилиями и млекопитающими. Только в кровавой охоте наших дней хищники и жертвы поменялись временами суток, когда они активны.
На самом деле в поведении людей достаточно много общего с поведением рептилий. Но если бы мы
