– Тебя это так волнует? – равнодушно спросил Лесник. – По-моему, у тебя есть более насущные заботы…

Но ненадолго отвернулся, любопытствуя: что там у жадного Пашика за козырь припрятан? Неужто действительно ствол?

Козырь у жадюги был помельче – газовый баллончик. Лесник дождался его полного извлечения, перехватил руку бармена, сдавил, – и ловко поймал падающую пшикалку.

Пашик, отчаявшись одолеть супостата своими силами, широко распахнул рот. Разрывающий уши вопль рванул наружу. Вернее, попытался рвануть – в его источник немедленно был засунут кляп. Тот самый баллончик – глубоко, головкой-распылителем внутрь.

И тут же Лесник ударил – на вид несильно, играючи. Стул рухнул, Пашик скорчился на полу. Когда управляешь противником, берёшь его под контроль, навязываешь силой свою волю – любую попытку к сопротивлению, даже любое несанкционированное действие надо сразу наказывать – ударом, уколом ножа, в крайнем случае – выстрелом (другим неповадно будет). Жёсткая аксиома, известная любому бойцу, участвовавшему в спецоперациях.

Оказавшись на ногах, Пашик обнаружил, что тело его утеряло большинство степеней свободы. Собственно, оно, тело, относительно безболезненно могло выполнять лишь одну функцию – согнувшись, ковылять в сторону двери. Любые попытки изменить скорость и направление движения либо остановиться – тут же рождали дикую боль в заломленной назад левой руке. Правая, поднявшая на страшного наркомана баллончик, до сих пор висела плетью. Баллончик, кстати, так и оставался во рту – ни вытолкнуть, ни выплюнуть – застрявшая в глотке головка казалось острой, угловатой и раскалённой… Бармен шёл, торопливо перебирая ногами – и мычал носом, негромко и жалобно.

К двери Лесник подвёл его не просто так. Винохранилище запиралось лишь снаружи – стоило предусмотреть появление незваных гостей и не дать возможности поймать себя в мышеловку.

Голова бармена ткнулась в угол между стеллажом и дверным простенком. Голос, негромкий и яростный, вонзался в ухо:

– Слушай сюда, урод! Я спрашиваю – ты отвечаешь! Быстро, не задумываясь! Ответов только два – кивнул головой – 'да', мотнул – 'нет'. Промедлишь – будет больно. Не ответишь – ещё больнее. Соврёшь – убью сразу!! Понял?

Пашик попытался промычать что-то утвердительное. Боль тут же пронзила руку, рванула по позвоночнику, вцепилась когтями во все тело.

– Понял??!!

Бармен яростно закивал головой, ударяя лбом в штукатурку: да! да!! да!!!

– Тебе приносили музыкальный центр?! Кивок.

– Автомобильный?

Попытка пожать плечами – новый взрыв боли – торопливое кивание. Дальше стало легче – Пашик хорошо уяснил правила игры.

– Сегодня?

Голова завертелась так, словно всю жизнь мечтала о карьере пропеллера.

– Вчера?

Частота киваний сделала бы честь любому дятлу.

– Он сейчас здесь?

Да!!! – просемафорила голова.

– Сейчас будешь говорить словами. Условия те же. Любой крик станет предсмертным. И быстро, не задумываясь!

Голову Пашика выдернули из угла, липкий от слюны кляп улетел к дальней стене.

– Кто принёс? Имена, быстро!!

Пашик говорил, захлёбываясь словами…

Через пять минут картина прояснилась.

Можно, конечно, лгать и при таком, жёстком варианте экстренного потрошения – но для этого, кроме незаурядной воли и спецподготовки, надо иметь и заранее продуманную легенду. У Пашика не было ни первого, ни второго, ни третьего. А соврать экспромтом, когда за малейшее промедление в ответах наказывают, – невозможно. Шприц с 'правдорезом' Лесник даже не стал доставать – принёс его на случай допроса в людном зале.

Правда, настоящих фамилий двух автоворов Пашик и сам не знал. Но это неважно, достаточно кличек и телефона одного из них (первый 'нумер' зачастую наводил воров на конкретные машины). Причём, понятно, постоянных поставщиков ждало другое обхождение, чем тащивших случайную поживу ханыг.

Теперь стоило немного поиграть в 'доброго следователя', забрать персик, а напоследок напугать придурка так, чтобы не смел и думать о мести и тому подобных глупостях… Программу эту Лесник успел выполнить лишь отчасти.

– А ты действительно жадный, Павел Аврельевич… Где это видано – за жалких полсотни баксов лупить по голове живого человека? Да ещё гадостью всякой норовишь опрыскать, как таракана… Я что – таракан?!

На этом вопросе Лесник подпустил металла в голос – клиент по привычке отчаянно замотал головой (рука его до сих пор пребывала в болевом захвате).

– Ладно, Павел Абрамович, веди в закрома и отдавай шарманку. Моя лошадка без неё скучает, и смотри…

Он осёкся и пихнул Пашика в сторону – так, чтобы открывшаяся дверь заслонила их. По коридору кто-то