П-2: “У нас все нормально”.
Земля: “Нам сегодня предстоит провести дополнительную работу к нашей обширной программе. Нам нужно будет найти блок 800, в котором залип датчик давления”.
П-1: “Я это чувствовал”.
Земля: “Смысл этой работы. Мы не понимаем, в какой банке залип датчик, поэтому надо будет вскрыть панели и на все банки, подключив датчики давления и отключив разъем, давать заряд ББ”.
П-1: “Хорошо”.
Земля: “Как дела с блоком датчиков ускорения?'
П-2: “Мы нашли кабели”.
Земля: “Работайте”.
П-1: “Кабеля одного не было в мешке, остальное все подстыковали”.
Земля: “Мы предлагаем вот что, тест “Каскада” тогда не проводим. Сейчас специалисты проверят, может быть можно работать со вторым комплектом “Каскада”. Такая у вас работа, ребята. На Земле все системы новые, а там, у вас уже отработавшие”.
П-2: “Принято” Выбран второй комплект “Каскада”. Мы перерыли всю станцию. Все панели вскрыли, все мешки”.
Земля: “Видимо прислали не тот кабель”.
П-1: “Вся станция заполнена одними змеями”.
Земля: “Вы сегодня хоть раз-то поели?'
П-2: “Не помним...'
Земля: “Вот мы так и думали”.
П-2: “Возьмем сухим пайком”.
П-1: “Не волнуйтесь”.
Земля: “Специалисты говорят спасибо за то, что вы нашли свою и еще чью-то ошибку”.
П-2: “У нас тут, как всегда, что-то еще случается: залило водой! В системе СТР, из ЕДВШ. Опять там все мокрое”.
Земля: “Принято”.
П-1: “Мы еще кое-что нашли”.
П-2: “Часы мои нашли, которых у меня целый месяц не было. Нашлись!'
Земля: “Ну, ребята! У вас сегодня день находок”.
17 июля
Утром встал поздно, в 9.00, потому что легли в 5.00. С вечера приняли ноксирон, а заснуть не могли. Володя, вообще, не ложился, а я залез в мешок, вроде собирался заснуть, но в 2.00 встал и до 5.00 вели наблюдения за зодиакальным светом и серебристыми облаками. Но хоть и спали мало, с утра и весь вечер спать не хотелось, работалось легко. Все выполнили.
Бывают минуты, когда есть время поговорить, рассказать о семье, доме, школе. Постепенно узнаем с Володей друг о друге то, чего не знали.
Эти разговоры проходят, в основном, во время завтрака, обеда и ужина, когда мы “висим” за столом друг перед другом. Мы еще ни разу не сели есть порознь. Сегодня, в обед, зашел разговор о трудности нашего дела, одиночестве, скуке по Земле. Но видимо мы с Володей схожи в одном: прошел уже месяц, а нет тоски, ностальгии, состояния одиночества, удаленности от дома, Земли, близких. Володя рассказывал, что экипаж Ю. Романенко и Г. Гречко через 20 дней после их старта уже говорили, что соскучились по Земле.
Вспоминаю свой первый полет. Когда через 17 суток со дня нашего старта, уходили “Памиры”, то Каваленок два дня был не в форме. Не знаю, что будет со мной, когда уйдет Володя. Он говорит, что ему будет тяжело уходить со станции, так как дома ждет совсем другая работа.
Сегодняшний космос это наши чисто практические заботы и тревоги, связанные с погодой на планете людей, урожайностью наших полей и пастбищ, изучением природных ресурсов, охраной окружающей среды. Проблемы Мирового океана, навигация, картографирование, дальняя радио- и телевизионная связь, производство сверхчистых веществ и уникальных материалов - все это и много другое напрямую связано с космосом. Он стал для нас рабочей площадкой, лабораторией и цехом.
Космос - это работа, и, прямо надо сказать, работа не из легких. Особо достается в первые дни. В космическом доме много дел, поэтому программа полета получается гибкой: если накапливаются какие-то неотложные заботы, то согласовываем с Землей изменение программы.
Что касается эмоционального фона, то он не снимается, но отходит на второй план, на первом - действие. Собранность, сосредоточенность - необходимые условия для любой ответственной работы.
Наверное, для читателя немало любопытного в хронике космического полета. Я дал наиболее подробное описание первого, самого трудного для нас месяца пребывания на орбите. Полагаю, что этим тоже не надо увлекаться. В хронике читатель ищет особого рода достоверности деталей космического быта, но и они ведь далеко не исчерпывают всей полноты того, что человек переживает в космосе. Главное переживание - увлеченность делом.
Этот полет в космос был длительным. В нем было все: удачи, которые позволили ученым блестяще завершить биологический эксперимент и сделать много новых открытий, радостные встречи с друзьями на орбите и разочарование: работа не была завершена.
Далее мне хотелось бы остановиться только на самых значимых днях в истории нашей экспедиции, убрав голую фактографию: обилие цифровых выкладок, команд с Земли и их исполнение.
21 июля
Надо сказать, что после оживления станции у нас не раз была возможность проверить ее в работе как причал для грузовых кораблей. Один из них, “Космос-1699”, доставил нам сегодня на орбиту модернизированные скафандры для работы в открытом космосе. Эти, в отличие от прежних, более подвижны в плечевых суставах. Фонарики, вмонтированные по бокам шлема, и один нагрудный предназначены для освещения работ, проводимых космонавтами на теневой стороне орбитальной станции.
По программе полета приближался выход в открытый космос.
Однако, если честно признаться, то, несмотря на свой опыт и присутствие Джана, который уже бывал в открытом космосе, я волновался.
Чтобы получить “допуск” в открытый космос, нам пришлось как следует потрудиться.
30 июля
Провели тренировку в скафандрах. Во время проверки обнаружилось, что где-то негерметичность. Вышли из скафандров. Закрыли, начали проверять снова вместе, затем отдельно. Оказалось, что течет мой скафандр. Начали искать - где, помня случай у “Протонов”. Представляю, что было на Земле. Причину обнаружили быстро. Оказалось, что в стык ранца попала шлейка от крепления основного баллона кислорода, который расположен в ранце. Убрал, подвязал ее и снова надули скафандр. Герметичен.
К выходу в открытый космос мы готовились на Земле в бассейне гидроневесомости. До мелочей
