волос шпильки и, тряхнув головой, растрепала волосы. И только тут Марик подал голос:

— Эва, а почему он назвал тебя другим именем? Ты что, его хорошо знала в те времена, когда тебя звали Лауренсия?

— Лучше, чем хотелось бы, — поморщилась Эва. — Впрочем, Пе нисколько не изменился за эти годы… Право, руководить производством заклепок было более подходящим для него делом. Тухлая Лягушка.

Тринадцатое кольцо у Хопа все время падало на землю. Он репетировал уже четвертый час, у него начинали болеть плечи, но проклятое кольцо никак не поддавалось.

Может быть, это происходило потому, что Хопу было грустно. Одно дело — репетировать перед вечерним выступлением, и совсем другое — кидать кольца и не знать, когда это умение еще раз кому-нибудь пригодится.

Иогансон тоже репетировал. И тоже без настроения. Он уже восьмой раз опускал в свою волшебную шляпу руки, но вместо кролика доставал оттуда только белых мышек. Мышки печально пищали и разбегались по лаковому волшебному столику, дрожа в испуге розовыми хвостами.

Флик и Фляк посвятили день штопке трико, Рио-Рита с Душкой поехали покататься в парке, Филипп читал альманах «Большие королевские скачки» (на его обложке был прекрасный портрет Льдинки в бархатной попоне), Шкатулка вытащила из карманов комбинезона все вещи и теперь заново раскладывала их в одной ей известном порядке, Мелодиус чинил замочек на ящике с канифолью, собаки валялись в тени и тихо беседовали о жизни.

Марик слонялся без дела.

Вчерашний день, помимо неудачного посещения министерства, принес еще одно огорчение.

По дороге из министерства Иогансон и Шкатулка собирались пойти в полицейский участок — узнать что-либо о господине директоре. А вдруг его вообще сразу и выпустят?

В ту ночь, когда директора арестовали, Иогансон и Хоп пытались что-то выяснить, однако усач заявил им, что все справки относительно арестованного они получат только на следующий день после обеда. А пока полицейский пригрозил, что излишняя настойчивость приведет к ухудшению участи арестованного.

— Будете слоняться ночью у окон тюрьмы — я могу решить, что вы задумали организовать побег. Приходите завтра после обеда в участок. Стол справок полиции к вашим услугам.

Однако еще издали они увидели, что окна полицейского участка были закрыты белыми ставнями с нарисованной на них короной, на дверях висел большой амбарный замок. У стены на лавочке сидела Казимира с большой сумкой в руках.

— Ой, это вы, — обрадовалась она, завидев товарищей. — Ну рассказывайте, есть надежда?

— Казимира, — удивился Иогансон, — а ты что тут делаешь?

Казимира слегка порозовела.

— Я подумала — вдруг тут очередь. Решила прийти пораньше, занять. А то вдруг его там плохо кормят. Так я испекла пирожков. С капустой. Он такие любит, — совсем тихо закончила Казимира. И губы ее задрожали: — А тут закрыто и спросить не у кого…

Четверо циркачей побродили вокруг в надежде найти расписание работы полиции.

Однако никаких объявлений вывешено не было.

Они уже уходили, как вдруг из-за забора соседнего дома кто-то свистнул.

Марик поднял глаза и увидел, что на заборе сидят двое мальчишек.

— Эй, это мы вам свистим, — сказал старший из них. — Вам небось полиция нужна? А зачем?

— А вы что, из цирка? — поинтересовался мальчик поменьше, в большой кепке.

— Из цирка, из цирка. Куда подевалось все полицейское управление?

— Так у них у всех отпуск по болезни. Вот и нет никого.

— Заболели все разом?

— Нет, — покачал головой мальчик в кепке, — заболела дочка у помощника начальника. Лежит она, значит, болеет, а папаша рядом сидит, кормит ее компотом с ложечки. Ну и никто на службу не ходит теперь. Раз папаши нету.

— А вам, наверное, надо было про вашего узнать? — вступил в разговор старший мальчик. — Так ваш в городской тюрьме. Его туда сегодня утром перевели, сперва-то он в полиции сидел, в подвале. А теперь он в «Альматрасе». Хотите покажем, где это?

Мальчики спрыгнули с забора:

— Пошли, это вон туда.

Городская тюрьма под названием «Альматрас» располагалась на соседней улице. Зарешеченные окошки камер выходили прямо в нарядный палисадничек, полный цветущих пионов и ирисов.

— Вона то крайнее окно — там сидит ваш. — Мальчик тихонько свистнул: — Эй, циркач!

— Господин директор! — позвал громким шепотом узника Иогансон.

В окне показалось лицо господина директора.

— Ой, — сказал директор радостно, — это вы! Ну как там дела?

Иогансон, вздыхая, в нескольких словах рассказал про посещение министерства. То, что Пе стал министром, крайне встревожило господина директора.

— Боюсь, друзья, — сказал он, прижавшись лицом к решетке, — что меня будут держать здесь долго… Пе постарается. Но может быть, вам удастся придумать какой-то цирковой номер так, чтоб он пришелся по вкусу принцессе? По крайне мере, вы хоть не будете голодать. Меня-то здесь кормят отлично.

— Рассказывать про физику, показывая опыты вместо фокусов? — грустно спросил Иогансон.

Шкатулка вступила в разговор:

— Господин директор, мы обязательно что-нибудь придумаем. Потерпите еще немножко, хорошо?

— Хорошо, — кивнул директор. — Если бы душа за вас не болела, я бы сидел тут совершенно спокойно. Тут тихо, цветочки вон под окном. Мороженое на десерт приносят…

— Господин директор, — подала голос Казимира, — а я вам пирожков испекла. С капустой.

— Ах, Казимира, дорогая, тут прекрасная кухня. Впрочем, давайте ваши пирожки. Пригодятся. Я и правда такие люблю.