– Алло, Мари? Вы уже гуляете?

– Нет. – В голосе Мари слышалась досада. – Представь себе, я еще жду.

– Отлично, тогда не выдумывай ничего. Я сама завтра все объясню. Хорошо?

– Договорились.

Мишель положила телефон обратно в рюкзачок. На душе стало легче. Как-то радостнее засияло в небе солнце, веселее заиграли его лучи. До этого Мишель думала, что день безнадежно испорчен, но нет. Поправить все оказалось легче, чем она думала. Сотовый отключен, и теперь до завтрашнего дня ее никто не побеспокоит.

До открытия магазинов оставалось еще около часа. Мишель повернула назад, не дойдя до собора. Она вернется сюда позже, когда схлынут толпы туристов. Пройдя через сквер, девушка вышла на Райншпрунг и направилась к Среднему мосту. Эта улочка вела прямо к площади Кафедрального собора. Туристов здесь тоже хватало, но они, по крайней мере, не толпились, а шли либо в одном, либо в другом направлении.

Перейдя через мост, Мишель отправилась домой. Они с Мари были приезжими. – Мари приехала учиться из Лозанны, Мишель – из Цюриха. Казалось бы, зачем, ведь и в одном, и в другом городе есть свои университеты, но… Базельский университет привлек Мишель своей древней историей. Подумать только, ведь когда-то здесь читал свои лекции еще сам Эразм Роттердамский. А Мари… Ей, по-видимому, было все равно, где учиться. Базель – так Базель. В Лозанне, конечно, было бы дешевле, но так ведь за образование платили родители, а не она сама. Была и еще одна проблема: Лозанна относится к франкоговорящим кантонам, а в Базельском университете преподают только на немецком. Ха! Подумаешь! Мари освоила этот язык за каких-нибудь шесть месяцев. Хотя, конечно, многое знала и до этого. Жили Мари и Мишель вместе, снимали небольшую квартиру в Малом Базеле. Эта часть города была очень даже современной, не столь живописной, но зато наем жилья здесь был дешевле.

Внезапный скрежет шин и громкий гудок вывел Мишель из задумчивости. Она вздрогнула, повернула голову на звук… Дальше все происходило как во сне. Черный «форд» летел прямо на нее. Мишель видела, как он неумолимо приближается, как играют лучи солнца на лобовом стекле. Ей почему-то пришло в голову, что машина, видимо, только что из мойки, уж очень чистая, и будет жаль испачкать ее своей кровью. Искаженное ужасом лицо водителя показалось Мишель смешным. Раздались звуки колокола. Она окинула улицу беглым взглядом – или ей так только показалось? Дома, люди, машины стали какими-то чужими, словно Мишель видела все впервые. Она знала, что через мгновение жизнь ее кончится, что остались только сотые доли секунды, чтобы в последний раз ощутить, как воздух наполняет грудь, в последний раз насладиться ветром, солнцем, небом, облаками… Все они стали ей во стократ дороже, чем минуту назад, когда она, не замечая их, шагала через мост. Она вспомнила свой телефонный звонок и порадовалась, что перед смертью не взяла грех на душу и устояла перед искушением солгать…

Все кончилось внезапно. Мишель не успела понять, что произошло. Сильный удар сбил ее с ног, она оказалась на асфальте, но «форд», дребезжа и визжа на все лады, пронесся мимо. Сверху Мишель кто-то придавил. Кто именно, она не видела, потому что, падая, зажмурилась. Вдруг до ее сознания донесся голос, крайне знакомый, такой знакомый, что она, кажется, слышала его совсем недавно, чуть ли не сегодня. Этот голос первым нарушил тишину. Мишель после скрежета шин и автомобильного гудка не слышала ничего. Она видела то, что происходило, больше того – понимала, что все это не может происходить в полной тишине, и в то же время не слышала ни звука. Словно кто-то закрыл ладонями ее уши. Знакомый голос словно разорвал этот слуховой барьер.

– Как вы? Вы живы? – спрашивал голос и, не получив ответа, повторял вновь свой вопрос: – Что с вами?

Мишель все понимала, но ответить не могла, словно кто-то мешал это сделать. Она вдруг почувствовала, что ушла тяжесть, давившая сверху. Вслед за голосом из внешнего пространства в сознание ворвались и другие звуки. Резкие, напористые, они сбивали с толка. Вокруг, видимо, столпились люди, они все что-то говорили. Мишель открыла глаза и чуть не вскрикнула: рядом стоял мистер Митчелл. Преподаватель склонился над ней, вглядываясь в лицо, и, вероятно, пытался определить – в сознании ли она.

– Хорошо, – выдавила из себя Мишель. – Все хорошо.

– Да уж, лучше не бывает, – улыбнулся он. – У вас ничего не болит?

Сказать по правде, Мишель сейчас едва ли могла ответить на этот вопрос. Она еще только начала оправляться от шока и пока плохо ориентировалась в собственном состоянии. Руки и ноги у нее словно онемели, но по всем признакам, по крайней мере, остались на прежних местах.

– Вроде ничего, – улыбнулась она в ответ.

Митчелл был бледен, даже улыбка не украшала его лицо. Испуганные глаза, немного дрожащие губы, приподнятые и словно застывшие в таком положении навеки брови – все еще хранило слишком явные следы пережитого потрясения. Зачем же он улыбается через силу? Внезапно Мишель поняла зачем. Митчелл психолог, он слишком хорошо знает, что люди чувствуют в похожих ситуациях, и улыбается для нее, пытаясь таким незамысловатым способом помочь ей выйти из шокового состояния. Вот только он не учел, что ему самому не мешало бы из него выйти.

– Пропустите, пропустите, дайте пройти! Полиция.

И Мишель, и Митчелл повернулись на голос. Сквозь толпу зевак продирались два полицейских и с ними еще какой-то мужчина. Мишель узнало его – это был водитель «форда».

– Вы можете встать? – спросил мистер Митчелл. – Лучше подняться, чисто психологически это подействует на полицейских, и будет легче убедить их, что все в порядке, и избежать разбирательств. – Улыбка исчезла с его лица, он стал серьезен.

Мишель удивило его поведение. Сама она еще соображала очень туго, а этот человек быстро сориентировался в обстановке и сразу дал дельный совет. И не только совет: мистер Митчелл подал ей руку. Когда к ним подошли полицейские и водитель, оба были уже на ногах и в полной боевой готовности. Мишель открыла, было рот, чтобы начать оправдываться, но мистер Митчелл, перебив ее, взял ведение диалога на себя. Она еще пару раз попыталась что-либо вставить, но потом бросила это бесполезное занятие. Превзойти мистера Митчелла в искусстве ведения споров было нереально, он в течение пятнадцати минут закончил все дело, да еще так выгодно, что Мишель даже не пришлось тащиться в полицейский участок.

Водитель ни в чем виноват не был, он, скорее, оказался в этом случае жертвой обстоятельств. Полицейские не замедлили ему сообщить, что он может предъявить Мишель обвинение, так как именно она переходила улицу в неположенном месте и была причиной происшествия. А привести оно могло при другом раскладе к самым плачевным последствиям. В «форд» сзади могли врезаться другие машины, сам водитель,