Олег начал спускаться по лестнице, не зная толком, смешно ему или обидно.

Теперь никто не удивился, когда было объявлено, что классным руководителем в седьмом 'В' назначается Анна Михайловна Кальмина. И очень скоро Олег убедился, что классная руководительница взялась за седьмой 'В' всерьез.

Снова начали поговаривать о подготовке к приему в комсомол, стала выходить классная стенная газета, даже появилась вожатая. А в начале второго полугодия в классе начались экскурсии на промышленные предприятия города. Среди других в списке была и типография, в конторе которой работал отец Олега.

Правда, в разговорах отца как-то всегда получалось, что самое главное в полиграфической промышленности — это плановый отдел и бухгалтерия. Но все же с самого раннего детства Олег слышал и о плоскопечатных машинах, и о линотипе, и даже о ротации. Раза два отец, по просьбе Олега, водил его в печатный цех.

Теперь, попав в типографию, Олег был заново поражен и взволнован большим, умным и сложным процессом рождения печатного слова.

По цехам ребят водил высокий худощавый человек с русыми прямыми волосами, все время распадавшимися на две неравные пряди. Светло-серые глаза под широкими густыми бровями показались Олегу знакомыми. Звали его Петром Алексеевичем. Он заведовал печатным цехом. Увидев ребят, он снял круглые очки, через которые внимательно разглядывал какие-то дощечки с набитыми на них металлическими пластинками, и сказал:

— Ну, здравствуйте, будущие печатники!

— Здравствуйте! — нестройно ответило несколько голосов.

— А мы не будем печатниками, — негромко, но так, что всем было слышно, проговорил кто-то позади Олега.

— Кто не будет, а кто и будет! — выкрикнул девичий голос, как показалось Олегу, голос Михайловой.

— Ну, не все, конечно, — примирительно заметил Петр Алексеевич, — а кое-кого я сегодня собираюсь сагитировать. Вот познакомитесь с нашим производством, посмотрите машины, — он лукаво улыбнулся, — а потом поговорим. Заранее всем скажу: лучше нашего дела нет!..

Оглядев ребят, начальник цеха подмигнул Кате Михайловой и негромко произнес:

— А, и ты здесь? Ну-ну.

'Наверно, знакомый', — подумал Олег и тут же услышал позади себя шепот Пылаевой:

— Погляди-ка, это отец Михайловой...

Теперь и Олег увидел, что они чем-то похожи.

Это открытие сначала рассердило Олега. Ему показалось обидным, что у ненавистной Михайловой — такой интересный отец. Но, когда экскурсанты пошли по цехам, Олег забыл обо всем.

Наборщики в черных халатах стояли у высоких наборных столов, которые здесь назывались 'кассо- реалы'. Быстрым движением рук выхватывали они из мелких отделений наборной кассы нужные литеры.

— Ручной набор, — пояснил Петр Алексеевич. — Кое-какие заказы еще приходится выполнять вручную. — И он показал ребятам листки каких-то бланков, листовки о борьбе с мухами и что-то еще.

— А книги? — спросила Галя.

— Что ты, — ответила ей Катя, — книги набирают на линотипе. Папа, покажи нам линотип!

— Сейчас, не спешите, всему свое время. Надо вам представить, как шло развитие печатного дела. Доберемся и до линотипа.

'Значит, он и правда ее отец', — решил Олег и не стал дожидаться, пока экскурсия медленно обойдет цех ручного набора. Он уже разглядел за стеклянной дверью большие машины и направился туда.

В просторной комнате стояло несколько гигантских пишущих машин. Рабочие сидели возле машин на удобных сиденьях и, как обыкновенные машинистки, нажимали клавиши с изображением букв, изредка поглядывая на страничку текста. Откуда-то сверху послушно сваливалась латунная пластинка — 'матрица' — и вставала в ряд, показывая наборщику свой блестящий бок с маленьким очком контрольной буквы на нем, к ней пристраивались другие.

Время от времени набранный ряд матриц исчезал где-то внутри машины, потом снова появлялся на свет; откуда-то сверху, как большая рука, спускался металлический рычаг, хватал матрицы, нес кверху. Они дрожали в металлической 'руке', но не падали. Наверху 'рука' их отпускала, а другой рычаг отправлял их в большой ящик, который назывался здесь 'магазином'.

Олег стоял как зачарованный и не мог оторвать глаз от металлической 'руки'. Скоро сюда пришли и остальные экскурсанты. Олег стал прислушиваться к объяснениям инженера.

— Линотип, или, как мы теперь называем, строкоотливная наборная машина, — очень умная машина, — говорил он. — Посмотрите: вот в этом большом 'магазине' находятся все нужные буквы. Каждая имеет свое определенное место. Когда линотипист нажимает клавишу, специальная штанга ударяет по молоточку и вышибает из ячейки магазина нужную пластинку с изображением буквы. Пластинки скатываются и по линейке выстраиваются в ряд, — так образуются строки из матриц. Если в ручном наборе вы видели выпуклое изображение букв, то здесь изображение углубленное. Готовая набранная строка идет в отливной аппарат. Здесь у нас котел, в котором электричество подогревает сплав сурьмы, олова и свинца. Сплав попадает в углубления, и буквы выпукло отливаются в них. Получается готовая отлитая строка набора. Вот она.

Только теперь Олег заметил, что слева от клавиатуры время от времени сползает и встает в ряд блестящая, словно серебряная, пластинка с выступами. Кто-то из ребят ткнул в нее пальцем, пытаясь поправить, но вскрикнул и быстро отдернул руку.

— Что, кусается? — усмехнулся инженер. — Осторожнее, справа строчки еще горячие. А вот слева они уже остыли.

Все ребята по очереди потрогали строчки и справа и слева. Олег тоже попробовал. Строчки были горячие.

— А как же буквы разбегаются по местам? — спросила Галя.

— Вот этот рычаг — верхний элеватор — захватывает освободившиеся матрицы и нацепляет их на специально насеченную рейку. А каким образом они держатся на рейке и как разбегаются по местам — подумайте.

Петр Алексеевич достал откуда-то металлическую пластинку с зубчатым вырезом сверху.

— Разглядите-ка ее получше, может быть, сами догадаетесь?

Олег дождался своей очереди и внимательно осмотрел пластинку с углубленным очком буквы 'О'. Потом он взял следующую с буквой 'Д' на ребре и внимательно оглядел вырезы. Никакой существенной разницы между первой и второй пластинками он не заметил. По какой причине буква 'О' пойдет в одно отделение, а буква 'Д' — в другое, он догадаться не мог. Молчали и ребята.

— Ну, что же, никто не сообразил? — с ноткой некоторого разочарования спросил инженер.

— А чего тут особенно соображать? И так ясно, — вдруг спокойно произнес чей-то голос.

Все оглянулись. Позади Олега стоял Студенцов и, по своему обыкновению, ухмылялся.

В руках веером, как карты, он держал несколько пластинок.

— А ну-ка, а ну-ка... — заинтересовался инженер, с любопытством приглядываясь к Юрке. Он даже раздвинул ребят и пробрался к нему поближе.

Юрка, не двигаясь с места, подождал, пока инженер проберется к нему, и только тогда вытянул одну руку с матрицами так, что вырезы пластинок резко выступили на свету. Презрительно тыча пальцем то в один из них, то в другой и продолжая по-прежнему ухмыляться, Юрка пояснил:

— Насечка здесь разная. На одном выступ большой, а на другом, вот он, поменьше. Здесь вырез глубже, а здесь помельче. Для каждой буквы свой вырез, как на английском ключе.

— Молодец! — Инженер хлопнул Юрку по плечу. — Хороший глаз, верный. Техником будешь, помяни мое слово!