Дастину давно хотелось излить душу. Игра в любящего супруга стала доводить его до бешенства. Чем горячее пылали чувства Сандры, тем больше ожесточался Дастин. Поселившись в новом доме, молодая жена посвятила свою жизнь обожаемому супругу. Она ждала его, готовая выполнить любой каприз, она хотела знать о всех его делах, чтобы ободрить или утешить. Она не мыслила своего существования без Дастина, стремясь стать его наперсницей, помощницей, любимой.

Прикованный к Сандре, Дастин частенько жалел о своей «счастливой» женитьбе и чувствовал панический ужас, словно попавший в капкан зверь.

– Клер, я запутался. Наверно, ты была права: я – слабак… Вначале все шло просто здорово, будто кто- то подталкивал меня в спину… Мне нужны были сведения о «бриллианте Хоупа». Но миссис Линда, пообещавшая мне рассказать о судьбе своего семейства, связанную с влиянием камня, неожиданно скончалась. Прибыв в Даллас, я познакомился с ее дочерью… Сандру нельзя назвать даже хорошенькой. Однако она из тех милых, добрых дурнушек, которые могут нравиться. Ну, чисто по-человечески, из чувства жалости, сострадания…

– Ой, не надо мне пудрить мозги милосердием. Может, у кого-то оно и есть. Но у тебя, мальчик… У тебя в голове щелкал компьютер, подсчитывая ее наследство. И это, конечно, «возбуждало сострадание». – Клер засмеялась. – Я так хорошо тебя понимаю, милый! Мой дурашка хоть и не в инвалидном кресле, но тоже не подарочек. А я вот держусь. И тоже – чисто из милосердия…

Они захохотали, подбодренные солидарностью.

– Не скрою, какое-то время радость победы над Диком – вожделенным для тысяч красоток денежным мешком – давала мне не меньше удовольствия, чем сексуальные приключения. Уверена, ты тоже не слишком мучился. – Клер с хрустом разломила поджаренного цыпленка и протянула Дастину половину.

– Знаешь, вначале меня это даже возбуждало. Инвалидное кресло, парализованные ноги и такая страсть!

– Она способна испытать удовольствие? – удивилась Клер, обгладывая ножку.

– Сандра любит меня. Как только может любить двадцатипятилетняя девственница-калека своего кумира и соблазнителя. И она успела поверить в то, что близость с ней вдохновляет меня… Пару недель нашего медового месяца я творил чудеса супружеского усердия. Это было неосмотрительно… Откуда знать наивной дурехе, что страстная ночь «от и до» – далеко не норма и не обязательство, взятое на весь супружеский срок? Но именно это я доказывал ей целый месяц. Сперва по собственному энтузиазму, потом – по инерции. А теперь – как на эшафоте. Порой я думаю о разводе…

– Ну уж на мученика ты никак не похож! И аппетит будь здоров – что за столом, что в постели. – Клер разломила второго цыпленка. – А каковы условия брачного контракта?

– Идиотские! Ее адвокат – этакий святой друг семейства диккенсовских времен, естественно, заподозрил меня в корысти. Советовал девочке не торопиться со свадьбой, получше приглядеться к своему избраннику. Это пугало меня больше всего. Чутье подсказало, что надо разыграть бескорыстного влюбленного, уступая свои позиции. Я отказался от всех притязаний на имущество жены, проявляя полное равнодушие к миллионам, и сорвал приличный куш – получил издательство.

– Но что будет в случае развода? Сумеешь ли ты удержать в руках свою «фабрику сплетен»? Да-а… Похоже, надо вновь прицениться к той квартире на чердаке, которую ты занимал после ссоры со мной…

– Перестань, Клер! Меня никто не выгоняет из дома. Сандра скорее даст отрезать себе руку, чем согласится потерять обожаемого мужа.

– Тогда приобрети себе искусственный член и трахай свою калеку с утра до вечера. Все равно она ничего не чувствует, бедняжка.

– Вариантов много. Я просто куплю доктора, который под страшной тайной расскажет моей жене, что у меня опухоль предстательной железы и каждая попытка совокупления – шаг к мучительному концу.

Брови Клер изумленно взлетели. Она впервые отчетливо поняла, что «история болезни» Дика может иметь именно такое происхождение. «Значит, этот сукин сын Уэлси завел другую! А следовательно, Клементина, тебя скоро выкинут с очень скромным «выходным пособием», – сказала себе Клер, очередной раз выругав за легкомыслие. Она тоже не была достаточно опытна, чтобы составить брачный контракт в свою пользу. Рассчитывать приходилось только на наследство. Но если этот козел Дик присмотрел себе молоденькую козочку – в его воле переписать бумаги, забыв и о Берте, и о любимой Клер. «Самое лучшее для меня – вовремя стать вдовой», – решила она, подогретая кальвадосом.

– А не подумал ли ты о том, мальчик, как хорошо живется вдовцу? – Клер с вызовом посмотрела на Дастина.

– Признаться откровенно – думал… Вначале эта крошка показалась мне такой тщедушной, слабенькой. «Э-э… Да невеста, видать, долго не протянет», – с болью в сердце думал я и форсировал заключение брака… И знаешь, что теперь нашептывает мне ее доктор? Что здоровье моей супруги пошло на лад. Она практически ничем не хворает и даже может произвести на свет здорового ребенка!

– Ребенка? Он-то тебе на что? Мамаша отдаст богу душу, оставив завещание наследнику, а ты останешься на содержании собственного отпрыска… Это если он еще родится нормальным. – Клер задумалась. – А вы не подумали о том, чтобы подготовить завещание? Когда владелица такого состояния поражена скрытым недугом, может случиться всякое…

– Нет… Это было бы уж как-то слишком. Составлять завещание юной женщине, собирающейся стать матерью… К счастью, эта история завершилась удачно. У Сандры была большая задержка, связанная с перестройкой организма… А теперь-то я принимаю меры предосторожности. Благо, ей действительно не дано заметить, что у нее происходит между ног.

– Не понимаю! Зачем же ей тогда секс? И в чем проблема?

– Эта страдалица невероятно сексуальна! Она получает удовольствие, отдаваясь мне и чуть ли не теряет сознание от восторга, когда я кончаю… Думаю, ей кажется, что таким образом она получает власть надо мной. – Дастин тяжело вздохнул, вернувшись к своим проблемам.

– Странная история. И волнующая. Надо подкинуть идею нашему сценаристу – можно раскрутить блестящий мыльный сериал.

Дастин сжал руку Клер и придвинулся к ней вплотную, ощущая сквозь ткань обнаженную грудь.

– Ты не оставишь меня? Иначе я свихнусь, прежде чем придумаю какой-то выход.

– Разумеется, я не брошу своего сладкого мальчика в беде. Пойдем, ты изобразишь парализованного, а я попробую, как это получается. Твой рассказ взволновал меня. Я вообразила эту вялую куклу, словно набитую сырыми опилками. И вдобавок – невинную!

– Ну, девственницу мне сыграть не удастся. – Подхватив Клер, Дастин унес ее в комнату и послушно лег на кровать.

– Я мыл ее, одевал и раздевал… А когда она лежала вот так, глядя на меня полными ужаса и страсти глазами, я просто свински насиловал ее… Раз за разом…

– За этим дело не станет. Замри, милый, я покажу тебе, что значит настоящее скотское насилие…

– Ну, может быть, теперь ты расколешься до конца? – Спросила Клер, глядя на вентилятор, после того, как они разлепили потные тела и отвалились подальше друг от друга, позволяя воздуху овевать пылающую кожу.

– Что ты еще хочешь знать, Клер?

– Мне было бы небезынтересно услышать, как тебе удалось отправить на тот свет Линду.

– Что?! Откуда ты взяла, стерва! – Дастин вцепился в горло Клер. Его выпученные глаза остекленели от ненависти.

– Оставь… – прохрипела женщина, вырываясь из рук Дастина. – Маньяк, ублюдок! Ты придушил ее? Ах, нет, – ведь следов насильственной смерти не обнаружили. Как тебе это удалось, пройдоха?

– Откуда ты знаешь, что Линда умерла не своей смертью?

– Узнав, что ты приударил за наследницей бриллианта, я послала хорошего профессионала узнать, как и что… Он привез мне совершенно неожиданные факты – оказывается, твой визит в Даллас к миссис Маклин кончился для нее более чем плачевно. – Клер прищурилась, изучая выражение лица Дастина. Этот ход она придумала только что… «Насилуя» Дастина, Клер подумала о том, что бурная близость с человеком преклонных лет (допустим, с Диком), который, к тому же, проглотил какой-нибудь вполне невинный препарат, влияющий на сосуды или сердечную мышцу, может оказаться для него трагической. – Признайся, ты затащил ее в постель и затрахал до смерти?