Синий фонтан из красной воды
В широком стеклянном сосуде, который с успехом может быть заменен банкой из-под варенья, налита вода (рис. 42), слегка подкисленная и подкрашенная раствором лакмуса в красный цвет.
Сейчас, без всяких механических приспособлений, я заставлю ее бить вверх фонтаном, струя которого, кроме того, будет не красного, а синего цвета.
Вы уже стольких химических 'чудес' насмотрелись, что вас это, быть может, и не поразит, но на новичка зрелище производит сильное впечатление.
Опускаю в сосуд запаянный кончик стеклянной трубки, проходящей через пробку, которой закупорена пустая на взгляд склянка. Другой конец трубки, как видите, оттянут, но не запаян и лишь немного выступает из пробки.
Опущенный в воду запаянный конец трубки отламываю под водой щипцами; вода тотчас устремляется в склянку и бьет в ней окрашенной в синий цвет струей.
В склянке, казавшейся пустой, был аммиак. Вода комнатной температуры способна растворить такой объем аммиака, который в 600-700 раз превышает ее собственный объем. Как только кончик трубки отломан, газ моментально растворяется в воде, в склянке образуется пустота, и в нее врывается вода из нижней банки, вгоняемая в разреженное пространство давлением внешнего воздуха.
Перемена цвета для вас понятна: щелочи окрашивают лакмус в синий цвет.
Попутно замечу, что если верхний сосуд наполнить сухим хлористым водородом, а воду нижнего подкрасить щелочным раствором лакмуса в синий цвет, то вода опять-таки устремится фонтаном из нижнего сосуда в верхний, меняя свой цвет из синего в красный.
Так как получение сухого хлористого водорода требует большого количества серной кислоты (и вдобавок крепкой) для осушки газа, а с серной кислотой химикам-дилетантам нужно стараться иметь как можно меньше дела, то я покажу вам этот опыт в несколько измененном виде.
Красный фонтан из синей воды
В небольшую скляночку у меня налита вода, подкрашенная в синий цвет щелочным раствором лакмуса. Склянка закупорена пробкой с пропущенной через нее соломинкой. На тарелку кладу несколько влажных листков промокательной бумаги и обливаю их небольшим количеством слабой соляной кислоты. Беру большую стеклянную банку и удаляю из нее часть воздуха нагреванием над керосиновой лампой, держа над ее стеклом банку горлом вниз. Можно держать банку и над пламенем свечи или спиртовой лампочки так, чтобы пламя было как раз в середине банки. Горячую банку ставлю на тарелку, плотно прижав ее к влажной бумаге (рис. 43). По мере остывания воздуха, в банке образуется разреженное пространство, и вода из пузырька бьет в банке струйкой вверх, окрашиваясь парами соляной кислоты в красный цвет. Опыт не всегда сходит так удачно. Банка при перемене температуры может лопнуть. Надежнее брать большой, так называемый химический стакан (тонкостенный сосуд, выносящий быструю перемену температуры), но на него не следует сильно надавливать: он хрупок, и, сломав его, вы можете поранить себе руку.
Курящийся мыльный пузырь
В мыльную воду погружаю широкий конец маленькой стеклянной воронки и, взяв другой конец ее в рот, выдуваю великолепный мыльный пузырь, блещущий всеми цветами радуги. Пузырь - величиною с апельсин. Осторожно вношу его в широкогорлую банку, на дне которой налито немного какой-то бесцветной жидкости.
Подержав его полминуты в банке, прикрывая пальцем отверстие носика воронки, вынимаю, отвожу палец в сторону, а другой рукой подношу к отверстию стеклянную палочку (рис. 44). Как видите, ее приближение служит сигналом началу странного явления: из пузыря, совершенно до тех пор прозрачного, начинает выходить струя дыма.
Этот опыт является вариацией первого химического фокуса, проделанного мною перед вами. На дне банки, в которую я опускал пузырь, налит нашатырный спирт. Выделяющийся из него аммиак растворяется в пленке пузыря и испаряется из нее внутрь пузыря. Стеклянная палочка, поднесенная к узкому отверстию воронки, смочена раствором соляной кислоты, выделяющим газообразный хлористый водород. Вы уже хорошо знаете, что эти газы, соединяясь при встрече в воздухе в мельчайшие кристаллики нашатыря, имитируют появление дыма.
Кстати сказать, и этой реакцией пользовались военные химики для образования дымовых завес на полях сражений. Только в этих случаях брали не хлористый водород, а прямо хлор, который во влажном воздухе, соединяясь с аммиаком, образует густые облака из кристаллов хлористого аммония.
Таким образом, хлором военная химия не только отравляет, но и защищает.
Кое-что о военной химии
Когда говорят, что отныне войны будут в значительной мере 'химическими', то забывают, что химия уже свыше 700 лет широко использована в военном деле для изготовления пороха и других взрывчатых веществ, а частично применялась еще и того ранее, когда при ее помощи сражающиеся сжигали неприятельские суда и укрепления горючими составами.
Так был сожжен 'греческим огнем', в состав которого входили нефть и селитра, флот Олега, пытавшегося взять Царьград с моря; так Ольга сожгла укрепления древлян и т. п.
Наряду с бездымным порохом военные химики использовали составы противоположного свойства, дающие густой дым. Они применяются в качестве 'дымовых завес', маскирующих передвижения воинских частей или скрывающих суда от взора неприятеля. Бомбардировка снарядами с такими веществами намечает пункт для попадания в цель. Вещества, развивающие цветные клубы дыма, применяются для сигнализации, в частности, с аэропланов.
В ночное время, помимо прожекторов, для освещения местности употребляются светящиеся ракеты, освещающие позиции противника. Подобного рода осветительные снаряды сбрасывают и с аэропланов.
В деле световой сигнализации на воде применяются карбиды, разлагающиеся водою с выделением ярко горящего ацетилена.
Как видите, применение химии в деле массового истребления людей не ново.
Но под 'химической войной' обычно подразумевают войну при помощи ядовитых веществ, начало которой было положено немцами весной 1915 года.
Думая так, ошибаются.
Известный этнограф Вейле указывает, однако, что применение отравляющих газов для военных целей было знакомо еще древним китайцам, бросавшим в неприятеля 'вонючие горшки', и, что еще более удивляет нас, первобытным обитателям Америки. 'Шведский исследователь Норденшельд установил, - пишет Вейле, - что в обычаи индейцев Южной Америки входило употребление еще более неприятных, даже
