у работников из притчи о плевелах, возникает горячее желание выдрать все сорняки разом и как можно быстрее. Однако делать этого нельзя, нужно подождать, пока культурные растения развернут хотя бы два листика, а потом уж пропалывать.

Сравнение сорняков с лжеучителями и самой греховностью усугубляется тем, что выглядят они ('ведут себя', если можно так выразиться) не только нагло и самодовольно, но и глумливо. Самым страшным грехом называл глумливость Честертон, и действительно, мы знаем, как бурный ненавистник и гонитель христиан Савл превратился в пламенного апостола Павла, но вряд ли можем представить себе, как чистый пламень веры возгорается в душе, постоянная реакция которой на мир Божий — вялая издевательская ухмылка. Конечно, невозможное нам возможно Богу, хотящему всех спасти, но если склонность к глумлению не будет вырвана, отброшена и сожжена в самом начале пути, не помогут ни беседы, ни чтение, ни даже прилежное хождение в храм: что может дать пребывание в доме Божием тому, кто всегда и везде выискивает повод для издевательства как самого дешевого способа самопревозношения? Так вот, посев, заросший сорняками, как бы утверждает, что они непобедимы, что их, конечно, можно вырвать, но на смену придут новые, а нужные ростки при этом непременно погибнут.

Здесь главное для садовника — не приходить в отчаяние, не доверять голосу плевелов, поскольку они — семя диавола, а потихоньку, очень медленно, заботливо, осторожно приступать к делу, перебирать и распутывать стебелек за стебельком, стараясь не ошибиться, но и не пропустить сорняк. После долгих усилий перед ним — печальный на вид результат: редкие ростки с поникшими листиками склонились над взбаламученной землей. Но это не страшно; их нужно осторожно и бережно поливать и, если нужно, укрывать от солнцепека (правильно выбрать погоду для прополки — великое дело!). Глядь — через совсем небольшое количество дней посевы уже стоят дружными рядами, ростки крепнут, выбрасывают все новые листья и побеги…

Насколько же это похоже на сложности, возникающие при попытках воспитывать по-христиански малых детей! Трудно в первых проявлениях крохотной личности распознать болезнь и каприз, веселье и перевозбуждение. Трудно разобраться с тем, что дети невинны, но не безгрешны, — мешают стереотипы собственной внутренней жизни[211]. Трудно воздержаться и не начать 'воцерковлять' крохотных детей по 'взрослым' правилам[212]. Тем самым оказывается, что в садоводстве и воспитании детей очень много общего и, как и все неслучайно в истории Спасения, вовсе не случайно Воскресший Спаситель был встречен в саду и принят за садовника (см. Ин 20:14 и сл.).

Иное дело — запущенный участок, казалось бы, сплошь заросший мощными сорняками, среди которых находятся ослабленные растения уже довольно зрелого возраста, как правило, многолетники. Здесь глумление плевелов достигает наивысшей степени; кажется, они уже празднуют победу и вроде бы по праву: их корни образуют сложную систему, головоломным образом переплетясь с корнями культурных растений. В самом деле, лучший способ уничтожения сорняков в таком случае весьма радикален: нужно выкопать все культурные растения (проблема их сохранения — особое дело) и уже потом выкорчевывать сорняки, а это так же трудно, как взрослому, сложившемуся вроде бы человеку, отказываться от того, что он, может быть, считает неотъемлемой частью своей личности и что на самом деле грех, морок, дурная привычка. Да, все очень непросто, когда очищаться от плевелов приходится взрослым, возросшим существам, будь то люди или растения, и когда вся сложность такого очищения предстает перед нами в столь наглядном виде, как это бывает в саду, всерьез захочется отказаться от практики осуждения ближнего и дальнего и перенести весь пыл праведного обличения на себя самого.

Процесс очищения от плевелов может быть и губителен для некоторых видов растений, в первую очередь — для папоротников, которые образуют мощную, запутанную систему тонких разветвленных корней. Эти корни обладают одним роковым для себя свойством: они служат прекрасной питательной средой для других растений (некоторые особо нежные сорта орхидей выращивают исключительно на корнях папоротника). А чувствительность этих корней такова, что пересадки они почти не выносят[213]. И вот тут-то, над гибнущим папоротником, поневоле задумаешься о том, что нет у нас времени грешить, что нельзя отодвигать момент покаяния, поворота жизни, что одно дело — Божие милосердие и долготерпение, а другое — то жалкое состояние, в которое приводят нас годы греховной жизни. И стоит ли так дружелюбно и безмятежно принимать в себя грех, как это делают папоротники?

Что касается выбора времени для уничтожения плевелов, то здесь (как и в случае с помыслами) главное — не дать созреть семенам. Поэтому в жизни садовода должны сочетаться умение ждать, как об этом говорилось выше, и умение действовать быстро и решительно, сообразуясь не со своими удобствами и общими планами, а с течением событий. В некоторых случаях промедление в несколько дней 'обеспечивает' нам еще год тяжкой работы (и, соответственно, еще год душевного омрачения). И становится понятным, что благовремение — это не то время, когда мы охотно и с удовольствием выполняем какую-то работу, а то, когда ее нужно выполнить для пользы дела. К тому же если мы выпалываем плевелы до плодоношения, то они, перегнивая, дают нам плодородную почву, а при промедлении — почву зараженную, так что их остается только сжечь. И помнить, что бывают плевелы настолько зловредные, что семена их созревают даже тогда, когда сами растения уже вырваны.

В заключение предлагается описание самых распространенных сорняков нашей средней полосы, их опасности и вредных свойств. При этом аналогии с человеческими грехами в общем очевидны, но поскольку конкретизация степени опасности того или иного греха для определенного человека в определенный период его жизни — дело сугубо личное, мы воздержимся от дальнейших уподоблений.

Некоторые сомнения и возражения может вызвать то, что отчасти нижеперечисленные растения известны как лекарственные, лебеду на Руси подмешивали в хлеб в голодные годы, а сныть даже вкушал преподобный Серафим Саровский. Но дело не в том, что не всякому следует дерзать равняться с Преподобным в его аскетическом подвиге, не в том, что сныть съедобна только ранней весной, и даже не в том, что лекарственные свойства теряются растениями на культурной почве, а в том, что наша тема — сад, а вовсе не приусадебное хозяйство; сад как образец гармонии тварного мира перед лицом Божиим, как отблеск земного рая. В конце концов, злейший враг хлебов, спорынья, — тоже лекарственное растение, но нужно же принимать решение, что выращивать: или хлеб, или спорынью.

Злаковые сорняки, 'трава' как таковая, сходны между собой, но видов их много. Их общее свойство — образовывать подземную систему побегов (при этом острый молодой побег пырея вполне в состоянии проткнуть насквозь картофельный клубень); некоторые из них дают подземные побеги на значительной глубине, так что отдельный пучок вроде бы вырывается довольно легко, но это не помогает, а создает только видимость чистоты. Иногда такие побеги бывают жесткими, как проволока, и могут поранить руку; впрочем, режут руки и сами эти растения. Среди злаковых есть нежная на вид травка, которая вырывается без особых усилий, но вместе со всем плодородным слоем почвы.

Осот — растение с колючими листьями, семена его разносятся ветром. Кажется, что его нетрудно вырвать, потому что корень не ветвится, а уходит вертикально в почву. И действительно, какое-то количество корня вырвать можно, но он так невероятно длинен, что полное искоренение осота требует настоящих раскопок.

Пастушья сумка отличается тем, что зацветает и приносит семена в самом нежном возрасте; этот сорняк может плодоносить уже тогда, когда высота его едва достигает четырех сантиметров. При небрежности садовода пастушья сумка дает семена три раза за лето.

Мокрица — очаровательное с виду растение, нежные и хрупкие побеги которого с небольшими яркими округлыми листочками стелятся по земле, образуя зеленый ковер. Так хочется вырывать ее целыми пучками, тем более что это легко! Но нужно помнить, что любой кусочек мокрицы в два сантиметра длиной, будь то стебелек или корешок толщиной с волос, способен дать жизнь новому растению.

Крапива — великолепный образец терния; ее тонкие колючки причиняют болезненные ожоги. Растет только на очень хорошей почве. Мощные корни расходятся под землей на значительное расстояние. Небрежно вырванный куст к осени дает десятки побегов.

Чертополох — самый колючий из всех колючих сорняков. Вообще-то он очень декоративен, поэтому легко может возникнуть соблазн дать ему место в саду. Но беда в том, что множество семян-пушинок разносится ветром и прорастает там, где чертополох совсем не к месту, а на