Через два дня из Нунивака переехали ещё три семьи. Вместе с ними с вельбота сошла Неля Муркина. Линеун и Рита на правах будущих родственников помогли ей дотащить вещи до дома, где жил Амирак. Сзади шел Таю. Он досадовал на брата, который не мог встретить невесту. На крыльце дома Неля обернулась и, зардевшись, неуверенно сказала Таю:

— А может, не надо мне пока поселяться у Амирака?

— Это почему?

— Всё же не жена я ему ещё.

— Вот ещё что выдумала! — изумляясь, возразил Таю. — В Нуниваке он у тебя жил, а здесь стесняешься у него переспать!

Рита укоризненно посмотрела на отца и шепотом сказала:

— Там — это другое дело, а здесь она невеста.

Таю удивился глубоким познаниям дочери в тонкостях свадебных обычаев и махнул рукой:

— Делайте, как хотите…

Рита повернулась к Неле и сказала:

— Пойдемте к нам. Поживете пока в нашем доме до свадьбы.

— Ой, спасибо! — обрадованно воскликнула Неля.

Весь день Неля Муркина носилась от магазина к дому Амирака, таскала тазы и ведра от Риты, носила воду из ручья. Окно комнаты зверовода было широко распахнуто, из трубы шел густой дым.

Амирак увидел этот дым ещё издалека.

Он подумал и решил, что брат уговорил Риту и Рочгыну навести порядок в его жилище до приезда Нели.

Амирак не обратил внимания на то, что встречные сегодня особенно внимательно здоровались с ним: его мысли оставались на звероферме. Он уже третий день давал поливитамины зверям, но заметных улучшений не видел: лисы и песцы по-прежнему были вялы и даже не тявкали.

Амирак открыл дверь в комнату — и замер в удивлении. Сначала он подумал, что попал в чужой дом: долго ли перепутать стандартные домики? Да нет, вроде бы его комната, вид из открытого окна знакомый — старинные жертвенные китовые ребра на берегу лагуны: теперь на них предприимчивые хозяйки натянули веревки и сушили белье.

Правда, и стул вроде бы тот, свой. Но откуда здесь эта пышная кровать с пушистым одеялом? Красивая скатерть на столе? Но самое главное: нет привычного, знакомого запаха.

Амирак нерешительно топтался на пороге, не зная — входить или уйти.

— Миша! — услышал он тонкий, знакомый голос.

— Неля! — крикнул Амирак и кинулся в комнату.

— Стой! — крикнула Неля, выходя из-за печки. — Сначала скинь на кухне свою вонючую одежду, помойся, а потом входи в комнату.

Амирак безропотно повиновался.

Неля терла его намыленную голову и строила планы совместной жизни. В кухне стояла жара, над плитой поднимался горячий воздух, растекался по комнате и выходил в раскрытое настежь окно.

В комнате уже были распакованы и разложены вещи Нели Муркиной. На тумбочке стоял патефон. Неля подошла к нему и поставила мембрану на заранее приготовленную пластинку. Амирак прислушался. В песне кто-то грустно прощался с Римом…

Таю и Рочгына сидели в гостях у зятя. Рита накрыла на стол, расставила красивые чашки и стаканы. Мать ей помогала. Мужчины курили и тихо переговаривались. Ждали Нелю и Амирака.

— Это верно говорят про тебя, что своим землякам ты строишь дома лучше? — спросил зятя Таю.

— Я это не с умыслом, — оправдывался Линеун. — Просто опыта и умения прибавилось, поэтому дома получаются лучше ранее построенных.

— Смотри, — погрозил пальцем Таю.

Поздние сумерки наползали с моря. Зажегся маяк на горе. Прожектор его был крутящийся и делал полный оборот ровно за одну минуту. Каждый |раз, когда луч, пробившись сквозь задернутые занавески, упирался в противоположную стену, Таю смотрел на висячие часы: Неля и Амирак запаздывали.

— Давайте начнем ужинать без них, — предложил Таю. — Ничего, сами виноваты, что опоздали.

— Открыть бутылку? — спросил Линеун.

— Пока не надо, — остановил его Таю. — Придут — откроем.

Рита четыре раза наполняла чашки и стаканы, а гостей всё не было.

Таю со вкусом допил последний стакан, крепко поставил его на стол и сказал жене:

— Пойдем, Рочгына, спать, уже поздно.

Рита попыталась их удержать.

— Может быть, они ещё придут…

Таю улыбнулся, привлек к себе дочку и нагнулся над её головой.

— Не придут они, даю тебе слово. Спокойно ложитесь спать. Успеют они ещё у вас нагостеваться.

— Что же они так? — разочарованно сказала Рита.

— Психология, — подражая председателю Кэлы, произнес Таю.

Теплая ночь стояла над селением. Тарахтел двигатель электростанции, луч маяка бесшумно крался по окрестным холмам, по морю, тыкался в стены домов.

Над головой Таю, невидимые в темноте, с шумом пролетели утиные стаи.