Так и в думе «Богдан Хмельницкий», посвященной мужественному борцу за благополучие своего народа, избран сугубо романтический момент судьбы героя: жена врага его, воспылавшая страстью к пленнику своего мужа, освобождает узника.

Романтизм был также присущ творчеству и других писателей-декабристов: В. К. Кюхельбекеру, А. А. Бестужеву (литературный псевдоним А. Марлинский). Герои их произведений то исполнены томной грусти, разочарования, томительных предчувствий, то поражают читателя неистовым взрывом страстей. Один из персонажей повести Марлинского признается: «Да… я не знаю середины и границы в страстях моих; ненавижу до неистовства и люблю до упоения».[154] Но с течением времени под романтической оболочкой все явственнее проявляется идейная основа их творчества — гражданственность, в том героическом подвижническом понимании, какое было присуще и поэзии Рылеева:

Родившийся в высокообразованной дворянской семье, отдавшей четырех сыновей делу борьбы с самодержавием, блестящий гвардейский офицер Александр Бестужев рано увлекся литературой и еще в кадетском корпусе начал сочинять. К началу 20-х годов он уже приобрел известность как выдающийся беллетрист и критик. Его перу принадлежал ряд романтических повестей, подписанных псевдонимом А. Марлинский.

В конце 1820 года А. Бестужев посетил Ревель (современный Таллин) и описал это в «Поездке в Ревель», напоминающей и карамзинские «Письма русского путешественника» и «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева. Автора «Поездки…» занимали не исторические достопримечательности, а картины угнетения народа, предания эстов о борьбе против немецких меченосцев.

Это произведение открыло целый цикл «Ливонских повестей» Бестужева: «Замок Венден» (1823), «Ревельский турнир» (1825), «Кровь за кровь» (1825). Сказочная основа их отмечена резким противопоставлением добродетельных и злых героев. Жестокий магистр Рорбах в «Замке Венден», издевавшийся над крестьянами, топтавший их поля, погибает от руки благородного рыцаря Вигберга, выступившего в роли мстителя за народ. В «Ревельском турнире» спесивого рыцаря Унгерна побеждает молодой рижский купец Эдвин, которому и латы, и копье, и меч рыцаря пришлись впору. Его бой с рыцарем Унгерном заканчивается схваткой между рыцарями и «черноголовыми», то есть купцами, которые единодушно поддерживают Эдвина и побеждают его противников. Эдвину достается и царица турнира дочь барона Буртнека. Эдвин оказался сильнее рыцарей не только физически, но и нравственно — поддержкой народа и тем, что «он умел мечтать и чувствовать». Главное во всех повестях Бестужева этих лет — восхваление храбрости, борьбы против тирании во всех ее проявлениях. При этом Бестужев, как и Рылеев, стремился «возбуждать доблести сограждан подвигами предков».

В 1822 году произошло знакомство А. Бестужева и Рылеева, вскоре перешедшее в дружбу единомышленников. Тогда же возникла идея издания литературного альманаха, который отвечал бы взглядам передовых кругов русского общества. Замысел издания вскоре был воплощен в жизнь. Было получено разрешение на издание альманаха и придумано название: «Полярная звезда» — ярчайшая в созвездии Малой Медведицы, с древних времен считавшаяся путеводной. Внешний вид альманаха отличался изяществом, небольшие книжки его, предназначавшиеся для любителей и любительниц российской словесности, были хорошо оформлены различными заставками, виньетками, напечатаны хорошим шрифтом. Значительным был альманах и по содержанию. Первый номер «Полярной звезды» открывался критическим обзором российской словесности, начиная с летописного периода и заканчивая произведениями последних лет. Обзор был написан Александром Бестужевым, повести которого «Роман и Ольга» и «Вечер на бивуаке» также были опубликованы в этой книжке. В отделе поэзии были помещены «Думы» Рылеева, басня И. А. Крылова «Крестьянин и овца», стихи А. С. Пушкина, В. А. Жуковского, П. А. Вяземского, А. А. Дельвига, Ф. Н. Глинки и Д. В. Давыдова.

Несмотря на разнообразие беллетристического и поэтического материала, опубликованного на страницах «Полярной звезды», в нем просматриваются две темы: 1) патриотической и гражданской свободы и 2) утверждение романтизма в русской литературе. Изображение русской старины в «Думах» Рылеева, балладе Кюхельбекера «Святополк», исторических очерках А. Корниловича возбуждало не только патриотическое чувство, но и стремление бороться за свободу и благополучие народа. В «Думах» Рылеева воспевались исторические деятели, которые отстаивали свой народ от несправедливого притеснения. Таковы в его представлении Артамон Матвеев, Яков Долгорукий, Волынский и др. — «верные сыны отчизны», «за край родной иль за свободу, готовые всем жертвовать народу».

Пропаганда любви к отечеству и борьбы за его «благоденствие» смыкалось на страницах журнала с требованием развития национальной литературы. Определение ее было раскрыто А. Бестужевым в его статье «Взгляд на старую и новую словесность», как литературы, обращенной к национальной истории, народному творчеству, языку, словом, «народному лицу». Поступательное развитие русской литературы, по мысли автора, будет зависеть от того, как скоро оно приобретет самобытный национальный характер. В связи с этим особо выделяется творчество И. А. Крылова: «Невозможно дать большего простодушия рассказу, большей народности языку», — писал он о баснях Крылова и добавлял: «В каждом стихе его виден русский здоровый ум».[155] Бестужев призывал писателей изучать народные песни, сказки. «Песни и сказания народа — лучшие, чистейшие, вернейшие источники нашей словесности». Идея национальной литературы в рассуждениях Бестужева соединялась с идеей ее гражданской активности. В статье «Взгляд на русскую словесность 1824 года и начала 1825 года», опубликованной во второй книге «Полярной звезды», Бестужев пишет о том, что в России нет литературы, которая бы удовлетворяла потребностям общественной жизни, и дает понять, что причиной этого является отсутствие «общественного возбуждения», то есть общественного движения. Ум, не занятый политикой, считал автор, втягивается в «кумовство и пересуды», что относится не только к литературной жизни, «все полнее общество заражено тою же болезнью». И далее следовал страстный призыв:

«Мы начинаем чувствовать и мыслить — но ощупью. Жизнь необходимо требует движения, а развивающийся ум — дела».

Исходя из задач создания национальной литературы, критик определяет свое отношение к литературным направлениям. Он приветствует прогрессивный романтизм прежде всего как направление, разрушающее стеснительные правила классицизма. Безусловно импонировал ему и «мятежный дух» романтизма, свойственная этому направлению поэтизация и героизация прошлых эпох. Показательна в этой связи его высокая оценка творчества Рылеева: «Рылеев, сочинитель дум и гимнов исторических, пробил новую тропу в русском стихотворстве, избрав целью возбуждать доблести сограждан подвигами предков».[156]

14 декабря 1825 года оборвало деятельность поэтов и писателей-декабристов и их изданий. Но значение их творчества не только для русской литературы, но и для русского общества было велико. Писатели-декабристы не только посредством своих сочинений распространяли среди своих соотечественников наиболее прогрессивные идеи эпохи, но они сделали литературу достоянием широкого читателя, создав новый, более демократический тип журнала, первые провозгласили основой прогрессивного развития русской литературы ее национальную самобытность и высокое гражданское