Такая песня раздавалась На скате волжских берегов, Где своевольных удальцов Станица буйная скрывалась. Заране радуясь душой, Они сбирались на разбой; Как пчелы, шумно окружали Продолговатые ладьи, И на ревущие струи Их дружно с берега сдвигали. Могучи духом и рукой, Закон и казни презирая, Они пленительного края Давнишний рушили покой: Не раз пожары зажигала В соседних селах их рука; Не раз бурливая река Погонь за ними не пускала, И жертвы мести роковой Непобедимою волной На дно песчаное бросала. Многоречивая молва Об них далеко говорила; Уму несмелому их сила Казалось даром волшебства; Их злочестивые слова, Их непонятные деянья, Угрозы, битвы, предсказанья Пугали старцев и младых; Им жены с трепетом дивились, И прослезались, и крестились, Рассказы слушая о них.
РОМАНС
'Конрад одевается в латы,'
Конрад одевается в латы, Берет он секиру и щит. 'О рыцарь! о милый! куда ты?' Девица ему говорит. — Мне время на битву! Назад Я скоро со славой приеду: Соседом обижен Конрад, Но грозно отмстит он соседу! Вот гибельный бой закипел, Сшибаются, блещут булаты, И кто-то сразил — и надел Противника мертвого латы. Спустилась вечерняя мгла. Милее задумчивой ночи, Красавица друга ждала, Потупив лазурные очи. Вдруг сердце забилося в ней — Пред нею знакомый воитель: 'О рыцарь! о милый! скорей Меня обними, победитель!' Но рыцарь стоит и молчит. 'О милый! утешься любовью! Ты страшен, твой панцырь покрыт Противника дерзкого кровью!' 'Но сердцем, как прежде, ты мой! Оно ли меня разлюбило? Сложи твои латы и шлем боевой; Скорее в объятия милой!' Но рыцарь суровый молчит, Он поднял решетку забрала: 'О боже! Конрад мой убит!' И дева без жизни упала.
