существуют как процесс триединства. Об этом говорится и в древних эзотерических учениях.
Но реальная свобода человека заканчивается уже на первом этапе этого процесса, ибо на втором этапе, как только он начинает “свободно” кодировать личностные внелексические образы объективных явлений, он тут же сталкивается с кодами (словами) этих же объективных явлений другого человека, имеющего собственные (субъективные) о них представления (образы). И если по отношению к вещам вполне осязаемым (стол, стул, дом и т. д.) еще как-то можно договориться с оппонентом по части единого их кодирования, то по отношению к таким объективным явлениям социальной жизни как справедливость, правда, ложь, добро, зло — можно прийти к общему пониманию лишь на основе единого чувства меры и соответствующего ему единого мировоззрения.
Но все это только первая половина спирального процесса познания. Каждый человек в своей реальной жизни принадлежит одновременно множеству взаимовложенных социальных групп, отличающихся одна от другой по кругу интересов: семейных, профессиональных, партийных, религиозных, национальных, мафиозных и т. д. И если в первичной такой группе-семье каждое произнесенное слово или выражение, как правило, вызывает у членов семьи единые образы в отношении явлений внутреннего и внешнего мира, то при вхождении в каждую последующую социальную группу те же самые слова могут вызвать совершенно другие образы в отношении точно таких же вещей и явлений окружающего мира. Это и отражено в русской поговорке: «Не всякое слово всяким понимается». И в этом — тоже проявление свободы человека, но не той декларативной, о которой так любит порассуждать наша безответственно болтающая “либеральная” (в переводе с английского — свободная) интеллигенция, а подлинной, предопределенной Свыше. Слово, слововыражение, вызывающее единый образ в отношении определенных вещей и явлений окружающего мира в достаточно широкой по своему социальному составу группе, становится для данной группы общепринятым понятием. И чем шире по своему социальному составу такая группа, чем более широкий круг интересов она представляет, тем весомее и значительнее в жизнедеятельности людей становится общепринятое слово-понятие. И происходит то, что в стихотворной форме отражено поэтом Н.Гумилевым: «Словом останавливают солнце, словом разрушают города». Разумеется, словом не только разрушают, но и созидают. Все зависит от того, образы каких явлений — созидательных или разрушительных — вызывает в сознании человека слово, которое является одновременно кодом, мерой внелексических образов подсознания.
Другими словами, вторая половина спирали отображения-познания человеком окружающего мира выглядит так: слово, порождая осознанный образ на уровне массового сознания, становится понятием по отношению к неким объективным явлениям в конкретный исторический период развития общества. В силу того, что вселенная целостна и представляет собой процесс триединства материи, информации и меры, при наличии двух составляющих: меры-слова и информации-образа, третья составляющая — материализующееся явление — происходит как бы автоматически. Так вид “человек разумный”, в отличие от всех остальных видов, живущих в ладу с окружающим миром, отражая и познавая этот мир, его еще и преображает. Весь вопрос в том — как преображает?
В нашей стране после разрухи гражданской войны созидательный энтузиазм масс был велик. Это исторический факт. И порожден он был словом, вызывающим образы созидательных процессов. “Перестройка” тоже началась со слов, но эти слова порождали через газеты, радио, телевидение образы разрушительных процессов; они нагнетали в обществе безысходность, эсхатологию. И разрушительные процессы “материализовались” Чернобылем, Карабахом, Чечней.
Человек часть Божьего Творения — Вселенной. Но это действительно особенная её часть: она не только отражает в себя Вселенную, но познаёт её и преображает; преображает не как придется, а на основе Божьего Промысла, Божьего Предопределения. Для отражения окружающего мира ему даны пять чувств, о которых мы говорили выше. Для познания окружающего мира человеку дан интеллект и свобода воли. Для постижения Божьего промысла (без понимания которого, даже обладая знаниями и свободой воли, человек может разрушить и себя и окружающий мир) ему дано еще шестое чувство — Чувство Меры. Чем более развито в человеке это чувство, тем он ближе к Богу; чем менее оно развито, тем он ближе к сатане.
Какое отношение имеет все это к раскодированию образов явлений, описываемых в поэме Пушкина? Самое прямое. Образы, порождаемые пушкинским словом, во многих поколениях читающих по-русски, — это всегда образы созидательные. И таинственная притягательность пушкинского творчества, непостижимая для западного читателя, — в глубине чувства Меры самого Пушкина, отраженного в его слове. Отсюда пушкинское слово — явленная нам Свыше своеобразная
Различение же дается каждому человеку Свыше: “О те, которые уверовали! Если вы будете бояться Бога, Он даст вам различение и очистит вас от ваших злых деяний и простит вам. Поистине, Бог — обладатель великой милости!” Коран, 8:29. Согласно этому изречению, Различение не просто дается Свыше каждому, но по его объективной, а не декларируемой нравственности, вследствие чего он и способен выделить в своем внутреннем мире стереотипы разного функционального назначения:
Методологические:
— стереотипы распознавания явлений внешнего и внутреннего миров;
— стереотипы формирования образов и системы отношений между ними во внутреннем мире.
Фактологические:
— образы явлений внешнего и внутреннего миров;
— стереотипы отношения к образам и явлениям;
— стереотипы поведения: внешнего и внутреннего мышления.
Разделение информационных модулей на МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ и ФАКТОЛОГИЧЕСКИЕ невозможно без Различения. Здесь кроется разгадка подлинных причин “усекновения головы” и сокрытия меча методологии, действующего на основе Различения, а также и тайна власти Черномора над народами-красавицами.
Интеллектуальный фактор, опираясь на существующие стереотипы, создает стереотипы новых видов. Интеллектуальная мощь скрыта в подсознании. Сознание по сравнению с подсознанием обладает крайне низкими возможностями обработки информации. Оно может удерживать одновременно не более 7–9 объектов и проводить с ними, как было показано выше, простейшие операции при скорости обработки информации не более 15 бит/сек. Эти параметры близки и у гениев, и у слабоумных. Поэтому сознанию предстает картина мира, примитивизированная настолько, чтобы логика сознания могла с ней иметь дело. Логика сознания оперирует только с осознаваемыми образами, то есть теми, понятийные границы которых определены. Подсознание оперирует с более сложной мозаичной картиной мира, в состав которой входят и неосознаваемые образы.
Сознание в состоянии бодрствования занято непрерывным просмотром содержимого памяти и сопоставлением его с информационным потоком внешнего и внутреннего миров, на основе чего вырабатываются поведенческие реакции и новые осознанные стереотипы. Все это несет головной мозг, полушария которого тоже несут функциональное разделение. Правое отвечает за предметно-образное мышление. Оно мыслит процессами, целостностями разной степени детальности, но лишенными связей между собой. Оно отображает мир, как он есть, вопрос может стоять лишь о детальности этого отображения. Левое отвечает за абстрактно-логическое мышление и речь. Оно мыслит формами целостностей и связями между ними и поэтому оно способно лгать, нарушая связи и полноту элементов в логических системах преднамеренно, или самообманываться при непреднамеренном нарушении связей и полноты. Образному мышлению открыто видение общего хода процессов в мироздании, то есть неограниченность. Абстрактно-логическому видна только конечная последовательность состояний в конечной системе элементов, подчиненных конечной совокупности формальных преобразований, то есть ограниченность.
Образное мышление отвечает за гармонию, абстрактно-логическое — за “алгебру”. Поэтому попытки “поверить алгеброй гармонию” — это попытки проверить ограниченностью неограниченность, измерить конечным бесконечное. Эту тему Пушкин разовьет в дальнейшем в “Моцарте и Сальери”.
Логика может вскрывать только свои же ошибки в конечной системе элементов и их отношений. Вывести логику за пределы ограниченности этих элементов и отношений может только образное мышление, единственно способное дать ограниченной конечной системе элементов, отношений и формальных
