Но здесь политика дороже. Немало сил потратил он, Чтоб в эти дикие пространства Внедрить иудо-христианство; Был Византией награжден… Потом узнают, что почем, Его не принявшие сдуру; Паля огнем, круша мечем, Он уничтожит их культуру… Теперь в берлогу нужно влезть, Где кнут ничто, там пряник славно, Где надо — лесть, где надо — месть, Здесь на руку любовь Руслана. Объединению земли Препон в языческой усадьбе. И мысли снова привели Владимира к минувшей свадьбе. Он вспомнил тьмы слепящий круг И гром невероятной силы И в тишине, наставшей вдруг, Весть о хищении Людмилы… Четыре витязя лихих Тотчас на поиски помчались (Руслан печальный среди них). Известно, как они расстались На перекрестии дорог: Рогдай поехал на восток, Фарлаф на север потянулся, Ратмир на юг, где каганат; Руслана чуткий конь рванулся На догорающий закат. Ноздрями, видно чуял он, Где черной силы бастион… Пока усталого коня Руслан торопит в нетерпенье, Позволь, читатель, отступленье… Дух Пушкина, прости меня… За то, что тронул труд нетленный Твоей поэзии священной, Что в необъявленной войне Я взял «Руслана» за опору, Но если б жил ты в эту пору, Ужель остался в стороне И с умилением взирал На все российские напасти Иль бессловесно презирал Нуворишей, пришедших к власти? Нет! Мощь душевного огня, Потомок знойных абиссиний, Ты снова бы отдал России… Дух Пушкина простил меня, Простил и легкость дал перу, Мои сомнения рассея О целях первого в миру Антисемита Моисея… Итак, читатель, поспешим На запад следом за Русланом. Там в предрассветии туманном, Среди белеющих вершин, В пещере древний старец Финн Руслана встретил как родного, И слушал тот святое слово При свете трепетном лучин. «Я в мудрых книгах прочитал, Мой сын, весь путь родной державы И будущее нашей славы, И века страшного провал. Смотри: людей уничтоженье, Двадцатый век… начало смут, Когда надолго управленье Шестиугольные возьмут. Что дальше видим… не стихию, Не чужеземные полки — Зубами рвут в куски Россию Неистовые собчаки…» «Собаки?» — вещего поправил Руслан, словечком удивлен. Тот молвил: «Может…» и добавил — «Я в терминах не столь силен». И, грустно глядя на Руслана, Взяв пыльный список со стола, Сказал: «На русского Ивана Порою не хватает зла. Читай! С тех пор, как в том же веке Пустили на правленье сесть Убийцу-зверя в человеке С числом шестьсот шестьдесят шесть, Все вкривь пошло. Потом в столице Мэр Нойман с кличкою «Попов»
