состояла из последователей тех людей, которые жили в конце атлантической эпохи, и мы должны помнить, что древнеатлантическая культура не погибла окончательно после великой катастрофы, но что постепенно то, что тогда жило, было пересажено в новое время. И мы лучше поймем душу культуры, если мы перенесемся в души людей.
В конце Атлантиды люди весьма отличались друг от друга. Они сохранили высокую степень ясновидящей возможности. Эта возможность не исчезла совершенно, многие обладали ею при переселении с запада на восток. Были люди, ушедшие вперед, были и отставшие, нужно понять, что, следуя особенности того развития, наиболее отставшими были те, которые были наиболее ясновидящими. Наиболее ушедшими вперед были те, которые уже приобрели физическое восприятие мира. Это были те, которые перестали ночью видеть духовный мир и которые во время дневного бодрствования видели все более резкие контуры.
И как раз та маленькая группа, о которой уже говорилось, которую вел один из великих, величайших посвященных, обыкновенно называемый Ману — эта группа, уведенная в Азию и оттуда оплодотворившая другие культурные страны как раз эта группа, ранее других в обычных отношениях жизни потерявшая древнее ясновидение, состояла из наиболее ушедших вперед людей того времени. Для дневного зрения все яснее выступало то, что мы теперь видим как дневные предметы с их резкими границами. И великий вождь увел этот народ как можно дальше в Азию, чтобы он мог жить замкнуто, не восходя в соприкосновение с народом, сохранившим древнее ясновидение: Во внутренней Азии была основана колония, откуда должны были исходить великие потоки во все культуры. И Индия была первой страной, получившей свою культуру из этого центра. Можно отметить, что посланная народная группа уже нашла население в этой стране.
Раньше, до двинувшегося с запада на восток великого переселения, и вся поверхность Земли, выступившая из моря, была заселена. Так что группа, посланная из азиатской колонии должна была смешаться с другим народом, который однако, весь был более отсталым нежели те, что были руководимы Ману. У других народов еще было много ясновидящих.
Когда посвященные колонисты основывали колонии, то они поступали иначе, чем поступают при колонизации теперь. Они знали, что нужно исходить из душ; тех, которые должны были быть колонизированы, тогда не происходило вторжений, подобных современным, а принималось во внимание то, что было найдено на месте.
Было необходимо считаться также и с религиозным воспоминанием, ибо естественно лишь небольшая группа имела представления, наиболее ушедшие вперед, народная же масса образовывала для себя компромисс представлений. Поэтому в этих народных массах везде в Индии, в Персии, о Египте — везде, где возникали различные культуры, — мы находим отсталые для того времени религиозные представления, которые были ничем иным, как распространением древних атлантических представлений. Для того, чтобы понять, что это, собственно, были за представления, мы должны составить себе их картину. Мы должны перенестись в души последних народов Атлантиды. Мы должны вспомнить, что в атлантическое время ночью человек не был бессознательным, что его восприятия были такими же, как днем, если вообще в это время можно говорить о дне и ночи. Днем он воспринимал первый след того, что теперь мы видим так ясно, ночью же он воспринимал богов. Ему не было нужно какого-то доказательства существования богов, подобно тому, как мы не нуждаемся в доказательстве существования минералов. Боги были его товарищами, он сам ночью был духовным существом. В своем астральном теле и Я он странствовал по духовному миру, он сам был духом и встречал сущностей одной с ним природы. Он встречал и более низких духов, чем описанные позже, как Зевс, Вотан и т. д. Конечно, не только они существовали; они были избранными образами, было подобно тому, как бывает, когда теперь видишь императора, его видят немногие, но верят, что есть император. В этом состоянии, которое было общечеловеческим, даже обладая сознанием дня, иначе воспринимали предметы, чем теперь; дневное сознание также было иным, и мы должны рассмотреть, каково же было это последнее сознание.
Уже было описано, как человек, погружаясь в физическое тело, уходил от божественных сущностей. Он видел предметы, как бы окутанные туманом, это был образ дневного сознания того времени. Эти образы обладали еще одной особенностью, которую мы должны точно уяснить себе. Представьте себе, что такая душа приближалась к пруду; вода в этом пруду для такой души не была ограничена столь резко, как теперь, и поэтому в душе было нечто, подобное тому, как если бы приближаясь к пруду, она чувствовала вкус воды, не пив ее из пруда. Лишь глядя, она бы почувствовала, сладка или солена вода, теперь же, видя воду, мы видим лишь ее поверхность; тот же, кто раньше, когда еще существовало смутное ясновидение, приближался к пруду, не ощущал чувств чуждости, — он чувствовал себя в самих качествах воды, он приближался к предмету не так, как теперь мы, тогда было так, словно он мог проникнуть в воду. Представьте себе, что мы нашли бы кусок соли; приближаясь к нему мы почувствовали бы вкус; теперь мы — раньше должны попробовать соль, тогда же это получилось бы лишь при виде соли. Человек как бы находился во всем, он воспринимал вещи одушевленными. Вода ветер, все, все доставляло ему нечто; человек мог чувствовать себя внутри предметов, он жил вместе с ними. Такого сознания, как теперь, которое видит лишь бездушные предметы, тогда не было. Тогда человек все воспринимал в симпатии или антипатии, потому что он видел внутреннее, он чувствовал, он переживал предметы.
Воспоминание об этих переживаниях осталось, и часть индийского народа, которую встретили колонисты, была одарена подобной связью с предметами. Они знали, что в предметах обитают души, они сохранили в себе способность видеть качества вещей. Представим себе все это отношение. Человек, приближаясь к пруду, воспринимает вкус воды, он видит там духовное существо, дающее вкус воде. Этих духовных существ он мог встречать ночью; днем он видит материальное, ночью же то, что оживляет все. Днем он видит предметы, ночью он видит в истинном облике то, что он ощущает днем; он видит духов. Если он говорит: в растениях живутдухи, везде живут духи, то это для него вовсе не вымысел, но нечто, что он может воспринимать. Настолько глубоко должны мы проникнуть в души, чтобы понять их.
Теперь понятно, какая ужасная нелепость получается, когда современные ученые говорят о народной фантазии. Народной фантазии не существует, и кто поистине знает народ, не будет говорить так. Можно найти удивительное сравнение: подобно ребенку, который, ушибясь о стол, толкает его потому, что он одушевляет этот стол(так говорят ученые), так же мог нечто вложить во все пра-человек. Это сравнение повторялось до изнеможения. Конечно, здесь есть — фантазия, но это фантазия ученых, а не народа. Те, которые первоначально одушевляли все, те не грезили, — они лишь передавали то, что воспринимали сами.
Этим восприятием обладали древние народы, как остатком, как воспоминанием. Ребенок не одушевляет стол, он в самом себе не чувствует души, он смотрит на себя самого, как на кусок дерева, и поэтому ставит себя на одну ступень со столом. Причина как раз обратная тому, что говорится в книгах. Пойдем ли мы в Индию, в Египет или в какое-либо другое место, всюду мы найдем вышеописанные представления. И в эти представления вливалось то, что было дано древними посвященными.
В старой Индии вносили культуру Риши. Теперь мы должны отчасти понять, какова, собственно, была причина для образования одного из важнейших обликов индийского мировоззрения.
Мы знаем, что всегда существовали школы мистерий, где те, которые развивали в себе способность глубоко прозревать вселенную, разбудили в себе дремлющие силы видеть дух вещей. Из этих школ мистерий всюду изошли духовные культуры и, рассматривая посвященных, мы правильно поймем их, рассматривая их в после-атлантическое время, ибо тогда наиболее легко понятна их сущность; но уже в атлантическое время мы находим нечто подобное школам посвященных, и чтобы хорошенько понять их причину, мы попытаемся перенестись в такую древнюю атлантическую школу.
Тогда существовали описанные выше состояния сознания. Возвращаясь к тем временам, мы еще не найдем человека в его современном облике. Тогда он еще был иным. Конечно, мы говорим о первой половине атлантической эпохи. Человек уже состоял их физического, эфирного и астральных тел и Я, но физическое тело еще была иным. Физическое тело мы могли бы сравнить с телами морских животных которых мы едва можем различить, но которых мы можем ощупать. Физическое тело человека было мягче, чем теперь; костей еще не было хотя зачали хрящей были; но все же это физическое тело в древнейшую эпоху не обладало современным обликом. Это физическое тело в сущности, не было развито столь многоразлично, как теперь физическое тело человека; тогда физическое тело было более или менее одинаковым, и при этом эфирное тело было чрезвычайно большим. Это эфирное тело различалось по виду, так что было возможно установить лишь четыре типа. Эти четыре типические образа у одной части людей
