За эту поездку я видел сотни тысяч солдат. Молодые парни, которые прошлой осенью были еще зелеными новобранцами, за это время возмужали и закалились, стали уверенными в себе бойцами. Они приобрели превосходную физическую форму, овладели самым современным оружием, которое потоком поступает к ним с наших заводов.

Американский народ творит чудеса.

Однако всех наших усилий еще недостаточно. Нам и нашим союзникам потребуется отдать на военные нужды все, чем мы располагаем. Только так мы сможем победить японцев в Азии и на островах Тихого океана, а также нацистов и фашистов в грядущих битвах на Европейском континенте.

Соединенные Штаты и Объединенные Нации наращивают свой натиск; врагам не остановить нас.

Нельзя допустить, чтобы и здесь – дома – нам чинили помехи какие-то отдельные личности или лидеры каких-то групп.

Я хочу, чтобы всем было ясно: каждый американский шахтер, прекративший добычу угля, даже если его побудительные мотивы очень искренни и собственные претензии ему кажутся совершенно законными, наносит ущерб военным усилиям страны. Мы еще не победили в войне. Мы победим в ней только в случае, если подчиним все свое производство задаче снабжения войск, ведущих бои на далеких фронтах. Это требует постоянных бескомпромиссных усилий здесь, на трудовом фронте.

Прерывать снабжение страны углем – даже на короткое время – значит, играть жизнями американских солдат и моряков, ставить под вопрос наши шансы на победу, будущую безопасность всего нашего народа. Это в высшей степени опасная игра, ей не может быть никаких оправданий.

Поэтому я заявляю всем шахтерам и всем остальным американцам, где бы они сейчас ни находились: мы не допустим, чтобы добыча угля остановилась.

Сегодня я взываю к глубинным патриотическим чувствам шахтеров, их жен и детей. И я постараюсь как можно проще и яснее изложить суть создавшейся ситуации, опираясь на подлинные факты.

После нападения на Перл-Харбор три крупнейших рабочих объединения – Американская федерация труда, Конгресс производственных профсоюзов[101] и профсоюзы железнодорожников – твердо обещали, что забастовок не будет до тех пор, пока не кончится война. Среди рабочих лидеров, дававших это обещание, был и президент Объединенного профсоюза шахтеров Америки.

Этой клятве рабочих рукоплескала вся страна. Для всего мира она была убедительным свидетельством того, что мы, американцы, 135-миллионный народ, едины в своей решимости сражаться в тотальной войне, отдавая этому все силы и всю волю.

По просьбе работодателей и рабочих организаций, в числе которых и Объединенный профсоюз шахтеров, был создан Военный совет по трудовым отношениям, призванный улаживать трудовые споры в случаях, когда их не удается разрешить путем коллективных переговоров. [102] Военный совет по трудовым отношениям представляет собой своего рода трибунал, в котором обеспечено равное представительство рабочих, нанимателей и общественности.

В нынешнем кризисе угольной промышленности попытки примирения и посредничества были безуспешными.

В соответствии с законом, дело было передано Военному совету по трудовым отношениям, который, с одобрения рабочих организаций, был специально создан для разрешения подобных ситуаций. Члены Совета действовали в соответствии с обычной процедурой, приводившей к успешному результату в других подобных конфликтах. Без промедления был начат сбор фактических данных о положении дел в отрасли и причинах разногласий; для этого Военный совет нуждался в сотрудничестве самих шахтеров и владельцев предприятий.

Однако должностные лица Объединенного профсоюза шахтеров на национальном уровне отказались участвовать в работе по сбору данных на том основании, что Военный совет по трудовым отношениям якобы занимает предвзятую позицию.

Совет подготовил материалы для справедливого и беспристрастного слушания дела. Со своей стороны, я обещал, что если Совет примет решение о каком-либо повышении заработной платы, оно будет действовать задним числом, начиная с 1 апреля. Слушание было назначено на прошлый понедельник, однако руководители Объединенного профсоюза шахтеров отказались в нем участвовать.

В среду на прошлой неделе, когда Совет продолжал рассмотрение этого дела, на некоторых шахтах прекратилась работа. В четверг утром я послал руководителям Объединенного профсоюза шахтеров телеграмму, в которой просил продолжить добычу угля в субботу утром. Однако в пятницу вечером вступило в действие решение профсоюза об общей забастовке в угледобывающей отрасли.

Ответственность за нынешнее кризисное положение, без сомнения, лежит на руководителях Объединенного профсоюза шахтеров, а не на правительстве Соединенных Штатов. Однако своевольные действия профсоюза угрожают серьезными последствиями нам всем.

Вчера, в субботу, в десять часов утра правительство взяло шахты под свое управление.[103] Я призвал шахтеров вернуться к работе ради своего правительства. Стране нужен их труд так же, как труд миллионов рабочих, производящих военное снаряжение, как военная служба наших солдат, моряков и морских пехотинцев.

Шахтеры! Ваши сыновья сейчас служат в армии, во флоте, в морской пехоте. Возможно, в эту самую минуту они ведут бои в Новой Гвинее, на Алеутских островах или на острове Гвадалканал, в Тунисе или в Китае или охраняют от подводных лодок транспортные суда в открытом море. Из-за океана к нам уже поступают телеграммы от наших бойцов; жаль, что они лично не могут вам высказать, что они думают по поводу забастовки шахтеров.

Некоторые из ваших сыновей вернулись с фронта ранеными. В частности, они есть и здесь, в Вашингтоне, в армейском госпитале. Многие награждены медалями.

Я расскажу вам о них. Например, один летчик родом из Пенсильвании. До призыва он был шахтером, как и его отец. Он был тяжело ранен огнем нацистского пулемета в небе над Европой, когда в «летающей крепости» бомбил врага.

Другой парень из Кентукки – сын шахтера – был ранен, когда наши войска впервые высадились в Северной Африке шесть месяцев назад.

А вот еще один солдат. Он из Иллинойса, работал шахтером вместе со своим отцом и двумя братьями. Его серьезно ранило в Тунисе, когда он пытался спасти двух своих товарищей, которые в джипе подорвались на нацистской мине.

Эти парни не считают себя героями; они, наверное, были бы смущены, если бы я назвал их имена по радио. Они ранены при исполнении боевого долга. Они знают, как важно для сотен тысяч, а в конечном итоге – для миллионов других молодых американцев, чтобы самое лучшее вооружение как можно скорее попало в руки наших воюющих частей.

Отцы и матери наших бойцов, их братья, сестры и друзья, – а значит, все американцы, – тоже исполняют свой долг, только для них он заключается в производительной работе. Всякий срыв в производстве может в конечном итоге привести к тяжелому поражению на поле боя.

Никакие раскольнические действия отдельных фракций в нашей среде не могут помешать нашему народу уверенно идти к победе.

Вы, шахтеры, не можете не знать, что существуют определенные основополагающие права, которые отстаивает наша страна. Это такие права, за которые стоит сражаться и даже отдать жизнь. Вот почему вы послали своих сыновей на войну. И из каждого шахтерского городка молодые люди отправились за океан, чтобы вступить там в великую схватку. Вот почему вы с такой готовностью и так щедро подписывались на военные займы, вносили средства в многочисленные фонды помощи жертвам войны здесь и за рубежом. Вот почему с 1939 года – со времени начала войны – вы увеличили годовую добычу угля на 200 миллионов тонн.

В вооруженных силах ваши сыновья показывают себя выносливыми солдатами, и это неудивительно. Они – из хорошей, крепкой породы. Мужчинам, которые работают в шахтах, не привыкать к трудностям. Правительство всегда преследовало цель облегчить эти трудности, обеспечить шахтерам, как и всем людям труда в стране, лучшие условия жизни.

Мне очень хорошо известно, что шахтерские семьи озабочены стоимостью жизни. Такая же забота есть и у миллионов других рабочих в нашей стране.