Перед нами стоят неотложные проблемы в военной области, в частности, по охране морей. Мы не можем себе позволить относиться к ним с благодушием, принимать желаемое за действительное. Мы должны посмотреть в лицо суровым фактам.

Первый и самый основной факт состоит в том, что война, которая начиналась как конфликт европейского значения, переросла теперь в войну за мировое господство – что нацисты и планировали с самого начала.

Адольф Гитлер никогда не считал господство в Европе самоцелью. Покорение Европы было для него только ступенью к осуществлению агрессивных планов в отношении всех других континентов. Всем нам совершенно ясно, что, если наступление гитлеризма не остановить сейчас, Западное полушарие скоро окажется в пределах досягаемости для нацистских орудий разрушения.

Исходя из этого для укрепления обороны мы приняли ряд, бесспорно, необходимых мер.

Мы стали участниками ряда соглашений со всеми другими американскими республиками. Они послужат еще большему сплочению народов нашего полушария перед лицом общей опасности.

Кроме того, год назад мы начали и теперь успешно осуществляем небывалую по размаху программу производства вооружений.

Мы существенно усилили наш славный военно-морской флот и набрали пополнение для армии, которая уже сегодня достойна наших самых лучших военных традиций.

Мы приняли политику оказания помощи тем демократическим странам, которые боролись и продолжают бороться за сохранение свобод человека.

Начало этой политике было положено в первый месяц войны, когда я настоятельно просил Конгресс отменить запрет на поставки вооружений, содержавшийся в старом законе о нейтралитете. Выступая в Конгрессе в сентябре 1939 года, я говорил: «Я был бы рад дать вам надежду на то, что нависшая над миром грозовая туча скоро рассеется. Однако не могу этого сделать. Факты заставляют меня откровенно сказать, что впереди нас могут ожидать еще более мрачные времена».

Так и случилось: за последующие месяцы грозовая туча еще более сгустилась и разрослась. Польша, Дания, Норвегия, Голландия, Бельгия, Люксембург и Франция погрузились во мрак.

В июне 1940 года Британия осталась один на один против силы международного террора, которая до этого одержала верх над ее союзниками. Наше правительство помогало Британии, спешно посылая ей вооружение, в котором она отчаянно нуждалась.

В сентябре 1940 года у нас с Великобританией было заключено соглашение о передаче пятидесяти миноносцев в обмен на восемь важных заморских баз.[70]

В марте текущего года Конгресс проголосовал за законопроект о ленд-лизе и выделил 7 миллиардов долларов на его осуществление. Этот закон заложил реалистическую основу для предоставления материальной помощи правительству любой страны, «оборону которой президент сочтет жизненно важной для обороны Соединенных Штатов».

Вся наша программа помощи демократическим странам основана на трезвом расчете – на заботе о нашей собственной безопасности и желании защитить тот цивилизованный мир, в котором мы хотели бы жить. Каждый доллар, который мы тратим, посылая военное снаряжение другим, помогает не допустить диктаторов в наше полушарие и тем самым выиграть время, чтобы произвести больше пушек, танков, самолетов и кораблей.

Мы совершенно не пытаемся скрыть, что, предоставляя помощь, преследуем свои интересы. Великобритании это известно; понимает это и нацистская Германия.

Теперь, год спустя, Британия продолжает мужественно сражаться во многих удаленных друг от друга местах. Все это время мы расширяли наше огромное военное производство, месяц за месяцем наращивая запас орудий войны, – для самих себя, для Великобритании и Китая, а в конечном итоге – для всех демократий мира. Этот запас не истощится, он будет только возрастать.

Теперь, значительно укрепив свои силы, Соединенные Штаты совместно с другими Американскими республиками прокладывают свой курс в сегодняшней ситуации.

Вашему правительству известно, какие условия навяжет Гитлер в случае своей победы: те самые условия, на которых он принял бы так называемый «мир через переговоры». Германия раздробит страны на части по своему усмотрению, поднимет свастику над огромными территориями с многочисленным населением и создаст марионеточные правительства, полностью послушные политике завоевателя.

Народам всей Америки Гитлер скажет то, что говорил после присоединения Австрии, после Мюнхена и после захвата Чехословакии: «Я совершенно удовлетворен и больше не стремлюсь ни к каким территориальным изменениям», и, конечно, добавит: «Мы хотим только мира, дружбы и выгодных торговых отношений с Новым Светом».

И если бы кто-то из нас, американцев, оказался настолько забывчивым и наивным, чтобы поверить этим медоточивым словам, то что бы произошло потом? Отдельные личности в Новом Свете, которых всегда интересовала только прибыль, стали бы уверять, что диктаторы действительно хотят «мира». Они выступали бы против напряженного труда, против сбора налогов на вооружение Америки. А в это время диктаторские режимы загнали бы порабощенные народы Старого Света в систему принудительного труда, которую они организуют уже сегодня. Эта система позволила бы им создать военно-морские и военно- воздушные силы для того чтобы захватить и удерживать под своим контролем и Атлантику и Тихий океан. Они бы душили наши страны экономической удавкой. Нашлись бы «квислинги»,[71] чтобы с их помощью свергнуть правительства в наших республиках, а в случае необходимости нацисты пошли бы на вторжение и поддержали бы свои «пятые колонны».

Это не мои досужие вымыслы. Я просто повторяю то, что уже записано в нацистских планах установления мирового господства. Нацисты намерены поступить со странами Латинской Америки так же, как сейчас поступают с балканскими странами. Затем они планируют удушить Соединенные Штаты Америки и Канаду.

Американским рабочим пришлось бы соревноваться с системой рабского труда во всем остальном мире. Какой уж тут разговор о минимальной ставке заработной платы и максимальной продолжительности рабочего дня! Ставки и часы устанавливал бы Гитлер. Человеческое достоинство, влияние в обществе и жизненный уровень американских рабочих и фермеров – со всем этим пришлось бы распрощаться. Профессиональные союзы стали бы пережитком прошлого, коллективные трудовые договоры – не более чем шуткой.

А что произошло бы с доходами фермеров? Куда бы они девали все излишки сельскохозяйственного производства без международной торговли? Американские фермеры получали бы за свою продукцию ровно столько, сколько определил бы им Гитлер. В результате в аграрном секторе неизбежно произошла бы экономическая катастрофа с последующей полной регламентацией хозяйственной деятельности.

Не помогла бы и «китайская стена» таможенных барьеров. Наша экономика существенно нуждается в свободе торговли. Мы не потребляем всего продовольствия и всех промышленных изделий, которые производим, и не сжигаем всей нефти, которую выкачиваем из земли. Таможенная стена не столько отгораживала бы нас от нацистских товаров, сколько, наоборот, служила бы нацистам для того, чтобы замкнуть нашу экономику в собственных границах.

Все живые ткани экономики – бизнес, промышленность, сельское хозяйство, добыча сырья – все было бы искромсано, искалечено. Но для того чтобы хотя бы в таком искалеченном виде сохранять свою независимость, нам пришлось бы призывать на военную службу все больше мужчин. В результате резко сократились бы средства, выделяемые на образование, здравоохранение, жилищное строительство, общественные работы, предотвращение наводнений. Ресурсы пришлось бы бесконечным потоком вливать в производство вооружений, чтобы защитить наши города от уничтожения, а вся страна пребывала бы в постоянном напряжении, в любой день ожидая нападения.

Под угрозой оказалось бы даже наше право на вероисповедание. Нацисты не признают никакого бога, кроме Гитлера; истинного Бога они отрицают так же неистово, как коммунисты. Какое место может быть отведено религии, проповедующей человеческое достоинство, величие человеческой души, в мире, где нормы морали устанавливают предатели, взяточники и личности из «пятой колонны»? Не уйдут ли наши дети от нас маршевым шагом в поисках новых богов?

Мы не принимаем нацистского «грядущего образа жизни» и не допустим его у себя. Его никогда не удастся нам навязать, если в условиях нынешнего кризиса мы будем действовать с той же мудростью и с