поле вспыхнул горячий бой. На правом крыле бойцы обеих сторон схватились врукопашную. Падали люди, мчались кони, поднялся крик, шум… Отряд врагов, брошенный против центра войск Мумина-мирзы, несмотря на энергичное сопротивление, стал теснить их, пользуясь численным превосходством. Молодой царевич не утерпел: ударив коня, он обнажил меч, сверкнувший на солнце белым пламенем, и бросился вперед. Окружавшие его джигиты со всех сторон ринулись к мирзе. Один из нукеров проворно схватил коня под уздцы и, бледный как полотно, взмолился: — Царевич, бога ради, не вступайте в бой! Заклинаю вас жизнью не выезжайте в поле!

Мумин-мирза нахмурился и закричал тонким голоском:

Оставь меня! Другие идут на гибель, а мы будем смотреть?

Он сильно ударил коня плетью, и могучий аргамак сделал скачок и устремился вперед. Джигиты: помчались за ним следом. Размахивая мечом в тонких детских руках, Мумин-мирза гневно осматривался по сторонам, чтобы видеть, в каком положении его джигиты, и оказать им поддержку.

На правом крыле джигиты, теснимы врагами, начали разбегаться. Мумин-мирза с четырьмя искушенными в боях воинами повернул в ту сторону. Нахлестывая коней, они мчались в облаке пыли, внезапно на них налетел большой отряд врагов. Мумин-мирза хотел проскочить мимо, но кто-то подъехал сзади, сорвал мальчика с седла и, бросив его к себе на колени, умчался к стану Музаффара-мирзы. Мумин- мирза, собрав все силы, забился в железных руках врага, но освободиться было невозможно. Он рванулся и чуть-чуть поднял голову; его глаза встретились с глазами Туганбека. Задыхаясь от ярости, царевич крикнул: — Собака.

Двум богатырям Мумина-мирэы удалось опередить Туганбека. Подняв мечи, они напали на него с обеих сторон, но на них бросился десяток вражеских воинов. Они самоотвержен но сражались, но в конце концов пали, изрубленные мечами.

Астрабадские воины, узнав о пленении Мумина-мирзы, рыдали от горя, но не прекращали сопротивления. Многие из них были уничтожены, остальных враг разметал по широкому полю. Однако джигиты снова собирались в маленькие отряды и бросались на врага.

Туганбек доставил своего пленника к Музаффару-мирзе и с гордостью передал его своему хозяину. Покрытый пылью мальчик, нахмурив брови, смело смотрел на выхоленного, нарядного Музаффара-мирзу, сидевшего на мягких коврах в прохладной тени деревьев. Музаффар-мирза, иронически улыбаясь, спросил:. — Ну что, хорошо вышло?.

Вы сами виноваты; Я только выполнял приказ, — ответил Мумия-мирза, еле шевеля пересохшими от жажды губами. Если бы вы немного, потерпели, я бы посоветовался с отцом или с его величеством государем, моим дедом, и сдал бы вам город.

— Существует и другой путь, — насмешливо заговорил Музаффар-мирза. — Если бы ты повесил на шею ножны меча и сам пришел бы ко мне, я оказал бы тебе милость.

— Я — потомок великого Тимура! — гневно воскликнул мальчик, — Если бы» я повесил на шею ножны меча и преклонил колени перед врагом, это было бы оскорблением памяти моего — великого предка.

— Кому ты говоришь такие слова?

— Вам! Если бы вместо вас пришел Рустам или Чингиз, я сказал бы им то же самое, — ответил Мумин-мирза и сел на землю, дрожа от гнева и отчаяния.

В глазах стоявших вокруг нукеров было сожаление и нежность. Многие из них переглядывались и тихо качали головами. Музаффар-мирза смущенно поднялся и, кивнув Туганбеку, удалялся. Старый, опытный боец, страстный любитель птиц и охоты, Мухаммед Бурундук Барлас подошел к благородному пленнику и почтительно погладив его по голове, сказал:

— Вы правильно говорили, мои царевич; вырастете — будете начальником большого войска.

Он приказал джигитам накормить и напоить мальчика.

Вечером Музаффар-мирза торжественно вступил о Астрабад. Чтобы Мумин-мирза не убежал, он велел заточить его в темницу и приставить к нему сильную охрану.

По случаю победы Музаффар-мирза устроил большой пир. Отличившимся джигитам царевич пожаловал богатую одежду и оказал всевозможные милости.

Через несколько дней из Балха пришли вести, что Хусейн Байкара жестоко разбил своего сына Бади- аз-Замана. Это известие очень обрадовало Музаффара Он послал гонца поздравить родителя с победой.

Спустя месяц Туганбек, по просьбе Музаффара-мирзы, отправился к государю с некоторыми поручениями. Хусейн Байкара находился в это время на берегах Мургаба. В самый день приезда в ставку Туганбек благодаря содействию Низам-аль-Мулька был принят государем в его шелковом шатре. Туганбек передал привет от Музаффара-мирзы и доложил просьбу царевича об увеличении причитающейся ему части доходов от Астрабадской области. Хусейн Байкара согласился удовлетворить желание любимого сына. Потом он поблагодарил Туганбека за услуги, — оказанные Музаффару-мирзе, и обещал пожаловать ему титул бека и обширные земли в Гератской области. Туганбек вышел от государя гордый и счастливый.

Вечером султан Хусейн устроил пир. В числе приглашенных был и Туганбек, который занимал на пиру одно из самых почетных мест. В огромном шелковом шатре, не уступавшем по величине дворцам в саду Джехан-Ара, шло веселое, радостное пиршество. Жареных гусей, перепелов обильно запивали вином. Пляски, шутки острословов, всевозможные развлечения не прекращались всю ночь и весь день. Хусейн Байкара сильно опьянел.

В сумерки приглашенные разошлись. Туганбек вышел из шатра с Низам-аль-Мульком» его сыновьями.

Вокруг поставленных в ряд шелковых шатров, перед которыми расхаживали есаулы, тускло поблескивали факелы. Низам-аль-Мульк был свеж и бодр, словно ничего не пил. Туганбек, хотя выпил много, как всегда, владел собой. Везир взял его под руку и повел большому шатру, стоявшему поодаль. Вокруг этого шатра расположилось множество караульных-евнухов. Туганбек, несколько смущенный, остановился входа.

— У Хадичи-бегим будет важное совещание, — шепнул ему Низам-аль-Мульк.

Хадича-бегим приветливо встретила Туганбека. Она осведомилась о здоровье сына и с интересом расспрашивала о событиях в Астрабаде, хотя была прекрасно о них осведомлена. Туганбек коротко изложил ей суть дела.

— Как же вы думаете поступить с этим недостойным пленником? — спросила Хадича-бегим, приглаживая пальцами поседевшие брови.

— Не знаем, — ответил Туганбек. — Сейчас он находится в Герате, в крепости Ихтияр-ад-дин. Мы отослали его туда с надежными нукерами.

— Негодяя, которым непочтительно обошелся с моим сыном, следует строго наказать. По моему мнению, его нужно убить. Отец хотел захватить Герат, сын — Астрабад. Нет, этого мы никогда не допустим! — гневно прошептала Хадича-бегим.

Глаза Туганбека удивленно раскрылись. Низам-аль-Мульк с лукавым видом молчал.

Сыновья Низам-аль-Мулька, которые после каждого слова царицы утвердительно кивали головой, оба разом воскликнули:

— Воля ваша!

Такое решение вопроса пришлось как нельзя более по душе Туганбеку. Действительно, не было лучшего средства зажечь гневом сердце Бади-аз-Замана и усилить вражду между отцом и сыном. А тогда и Туганбеку легче будет осуществить свои, планы.

— Где указ? — спросил Туганбек, наклоняясь к Ха-диче-бегим.

— Получу его сегодня же ночью. Но выполнить его надо быстро, это должен сделать такой человек, как вы. Послать указ с первым попавшимся нукером не годится, гератцы, получив такое повеление, вероятно, постараются найти способ оттянуть казнь. Если об этом услышат эмиры, они могут спросить государя, в чем преступление Мумина-мирзы.

— Несомненно! Несомненно! — пробурчал себе под нос Низам-аль-Мульк.

— За такую услугу можно получить горы золота, — протяжно, как свирель, пропел старший сын. Низам-аль-Мулька.

Туганбек мрачно посмотрел на него: