— Вон смотрите, на обочине впереди. — Юрий ткнул пальцем в осенний мокрый воздух. — Вон там лежит что-то, мне не нравится. Дайте бинокль глянуть. — Шип припал к окулярам и долго всматривался в дальний кювет. — Вот же хрень. Это точно «монолитовцы» поработали.

Малахов взял из рук Юрия бинокль и приложил его к глазам, подкрутив настройку. Там, вдали, в придорожной канаве возвышалась гора кабаньих туш. Даже отсюда было видно, что они были убиты из крупнокалиберного оружия. Рваные раны на черных мохнатых боках говорили об этом очень явно.

— Лихо стреляют мужики, — сказал Шип и поморщился. Легкий ветерок донес от трупов запах. — Непонятно, зачем оно им нужно. Такая стая может только при согласованной атаке нестись. Значит, их кто-то вел, но вопрос вот же хрень, зачем?

— А что, «монолитовцы» — они на Радаре крепко сидят? — спросил Вадим, пряча бинокль в футляр.

— Ну, там такая история запутанная. Они же еще совсем недавно сидели под Радаром, охраняли его. А зачем охраняли — фиг поймешь, — начал рассказывать Шип. — С одной стороны, вроде они под излучение попали и поэтому как бы охраняли его. Но сейчас Радару давно капут пришел, а они все равно там сидят. Конечно, не все, несколько человек. Говорят, они просто не допускают, чтобы кто-то опять включил эту штуку.

— Тогда о чем говорит эта кабанья бойня? — вмешался в разговор Бай и сам же ответил на свой вопрос: — Возможно, кто-то опять стремится к Радару.

— Ну, мы стремимся, правда, сами не знаем зачем, — отозвался Шип. — Слушай, Вадим, я тебе тот артефакт могу в полчаса найти в любой канаве, и близко к Радару подходить не надо.

— Я то же самое говорю, — обрадовался идее Бай. — Зачем нам эти руины древние, надо в ДК сразу, пока не поздно. Надо же дело доделать.

— Так, отставить бунт на корабле! Я сказал на Радар, значит, на Радар. Ты, Байкалов, знаешь, кто я, так вот давай расставим точки над «i» и все прочее, что можно расставить. Это моя миссия, и я теперь буду, не скрываясь, командовать. Ясно? — Малахов говорил это, а у Шипа от удивления округлялись глаза.

— Слушай, чего это он? — Шип толкнул локтем Бая.

— Ничего не поделаешь, школа есть школа, — сморщил нос Байкалов. — Ты понимаешь, сталкер, Вадим — он не просто так погулять вышел, он, в общем, был командиром и начальником раньше, и возразить тут ему трудно. Это все-таки его миссия. Я тебе потом объясню, а пока слушаем его.

— Да я сразу понял, что он человек не простой. Всю дорогу только и выполнял его приказы, — неожиданно пожаловался Шип.

Вадим от неожиданности закашлялся. Кашель словно сломал что-то в окружающем пространстве. Тишина Зоны разорвалась резкими птичьими криками.

Малахов, который до сих пор не видел здесь, в Зоне, ни одной птицы, тревожно вскинул ТОЗ.

— Вот это попали! — совершенно спокойно, словно на приеме в высшем обществе, сказал Байкалов. — Вот теперь и вправду — дрова.

— Ты о чем? — Шип в отличие от Бая был тревожно возбужден. — Какие, нах, птицы? В Зоне нет птиц!

— Это кому как! — Байкалов озирался по сторонам словно в тревожном ожидании.

Пронзительно крича, на Малахова спланировала ворона и стукнула по голове когтями. Болезненный удар заставил Вадима пригнуться. Черная фурия, истерично махая крыльями, устремилась в небо, удовлетворившись тем, что ударила человека.

— Это что за ерунда? — не смея поднять голову, спросил Вадим.

— Ты знаешь — это птицы, — с каким-то особым смыслом сказал Бай. — Это значит, что мы, кажется, влипли. Ты посмотри!

Над лесом кружила гигантская стая ворон. Они тревожно орали что-то свое и кружили в адском танце, делая небо еще темнее. Сначала стая просто описывала большие круги, словно выбирая место для посадки, но потом как по команде их движение стало упорядоченным — птицы полетели по кругу, образуя гигантский вихрь. Крики ворон прекратились. Черный живой конус вращался медленно и зловеще. Форма конуса была идеальной и движение настолько равномерным, что картина гипнотизировала и парализовала волю.

— Что это они? Что задумали? — спросил Вадим, впервые видя такую большую воронью стаю.