охотничий домик для партийных бонз времен СССР, когда леса были полны настоящего зверья. Сруб пятистенка из добротного бруса, подсобки, забор из крашеных досок и легкий дымок из трубы вызвал у Малахова легкую тоску по простой сельской жизни. Будто нет Зоны, нет чудовищ в лесу, не трещит дозиметр время от времени, напоминая о том, что здесь случилось много лет назад.
— Хозяин! Дома? — проорал сталкер, открыв калитку рядом с плотно закрытыми воротами.
— Пошли, все в порядке, — сказал Шип и шагнул во двор, придерживая калитку.
— А не ответили же? Чего кричал?
— Если бы хозяина не было дома, его зверюга бы такое устроила. Сразу б все стало ясно.
— Собака?
— Ну, на собаку она мало похожа. Доктор говорит, это у него шиншилла. Говорят, редкого окраса.
Вадим напрягся. Шип поднялся на невысокий порог и постучал в дверь. Через мгновение дверь открылась, и на порог вышел Тимур Рымжанов.
— Привет, доктор, вот знакомься. Это со мной, — представил Шип Малахова, сделав церемонное движение рукой.
— Меня Вадим зовут, — представился Малахов. Только на мгновение на его лице промелькнула тень улыбки.
— Я врач местный, — ответил Тимур бесстрастно, как на приеме в участковой больнице. — С чем пришли? Болеете?
Рымжанов почти не изменился. Только в его длинной прическе появилась одна седая прядь, и голос стал чуть жестче. И одежда на нем была совсем не такая, какую он предпочитал раньше. Не было ни кожаной жилетки, не берцев с армированными металлом носками. На Тимуре висел балахон из грубой ткани, который почти скрывал его спортивную фигуру. И еще Вадим заметил, что взгляд у его друга стал совсем другим, словно в глазах поселилась бездна.
— Да вот, завалили кровососиху, а она с дитем. Вадим не дал его прибить, зря, конечно. Но и не носиться же с ним? Он же жрать хочет, сиську просит. А как вымахает потом, куда его? Я вот подумал, что тебе для опытов, может, пригодится.
Тимур молча взял из рук Вадима запеленатого ребенка и пошел внутрь дома. На пороге бросил через плечо:
— Не топчитесь тут, заходите, сегодня тут ночевать будете.
— Так нам идти надо дальше, — встревожился Шип.
— Нельзя дальше сегодня. Опасно, — отрезал Рымжанов. — У меня переночуете, места всем хватит.
— Вот как, — печально произнес Шип. — Ну, тогда конечно. А шиншилла твоя наши ботинки не пометит?
— А ты не дразни ее, — ответил доктор.
Сталкер покорно вошел в дом следом за Тимуром, за ними Малахов, оглянувшись на пороге. В большой комнате Тимур уже укладывал ребенка в люльку, подвешенную к потолку. Люлька была совершенно новая, словно ее только что сделали из свежих сосновых досок, аккуратно ошкуренных. Боковины были покрыты незамысловатым резным узором.
— Ты что, заранее готовился? — удивился Шип.
— Конечно. Пришлось бюрерам люльку заказать, — ответил врач. — Я же знал, что вы ко мне идете.
— Откуда? — тут уже не выдержал Малахов.
— Ну, считай, кровососы и сказали, — совершенно серьезно ответил Тимур. — Сейчас я его покормлю, а то чувствую, он у вас неправильно питался. Но хорошо, хоть не голодал. Вы пока устраивайтесь, обедать будем.
Шип покачал головой, поставил у двери свой «калаш», сел на лавку у стены и принялся распаковывать рюкзак. Он заглянул в него, что-то переложил там, не доставая, тяжело вздохнул. Сталкер достал сухой паек и положил рядом с собой. Потом вытащил фляжку со спиртом, потряс ею у уха и тоже положил на лавку. Затем завязал рюкзак и, поднявшись, выложил на стол паек и флягу со спиртом.
— Пустое это, у меня есть продукты, а вам пригодится, — сказал Тимур через плечо, наклонившись над люлькой.
Тимур несколько минут возился со зверенышем, который вдруг стал издавать бормочущие звуки, потом вышел из дома и принес большую сахарную кость.
— Ребенку надо играть, — объяснил он. — Любую другую игрушку он испортит. И вообще давайте назовем его Маугли!
— Это почему Маугли? — изумился Шип.
— Ну, у меня давно был знакомый, он… Ну, в общем, его Маугли звали. Он все равно добрый был. И из этого, если правильно его воспитывать, можно вырастить хорошего гражданина. Ну, конечно, гражданина Зоны.
— Слушай, доктор, а вот на хрена тебе вся эта мразь? — не выдержал Шип.
— Во-первых, не мразь. Нельзя о существе судить по его поступкам. Может, если Маугли воспитать нормально, так он себя по-другому вести будет? Вот скажи, сталкер, если тебе на ногу уронить топор, ты что скажешь? Вот именно, а обычно тебя можно даже к детям подпускать, — строго сказал Тимур. — Ладно, сейчас обед будет.
Через несколько минут он лично накрыл стол накрахмаленной льняной скатертью, расставил хрустальные бокалы и фарфоровую посуду. А потом достал из печи запеченного фазана. Пока фазан остывал, распространяя аромат редких специй, Тимур поставил на стол большое блюдо с устрицами и бутылку хорошего шампанского. Малахов даже присвистнул, увидев «Veuve Clicquot». После устриц была уже привычная черная икра, потом немножко спаржи. К спарже Тимур достал «Шабли» 2000 года. Шип, не разбираясь ни в хорошей еде, ни в винах, поглощал изысканные блюда размеренно и безразлично, словно ел пареную репу.
— А можно поинтересоваться, откуда здесь такое? — спросил Вадим после четвертой устрицы.
— Да ерунда. Я людям, которые периметр охраняют, несколько раз помог, ну и у нас с ними договоренность получилась — я им и дальше помогать буду, а они меня на довольствие берут.
— Как же надо помочь, чтобы устрицы из Франции возили? — Малахов хитро глянул на Тимура. — Нормандские причем. И откуда в это время года спаржа?
— Ну, это просто! Тут некоторые болезни есть, которые только артефактными травами лечить можно. А в Рыжий лес, кроме меня, никто не пойдет. Ну и потом… Я как-то в гости ходил к их генералу. В полнолуние. Хорошо поговорили. Да вы кушайте, не стесняйтесь, устрицы уже завтра никому не будут нужны. А спаржа — ее из Аргентины возят. Говорят, у них там как раз весна. Или врут.
— Да… я могу себе представить, — только и сказал Вадим. — Видимо, немало ты помог властям. Или в полнолуние сказал им что-то убедительное.
— А вот скажите, доктор! — вдруг встрепенулся Шип. Но вопроса не задал, а упал прямо лицом в блюдо с устрицами и громко захрапел.
— Нормально, — сказал Тимур.
— Ну, здравствуй, Вадим, долго же я ждал!
