Прошло полмесяца, как они вернулись из Танжера. Анри отправился куда–то в глушь Нормандии, подальше от людских глаз и людского любопытства, Сергей и Бонне встретились через день–два после возвращения; затем нахлынули срочные дела, обычная журналистская суета, и Дубровский все реже вспоминал танжерские приключения.

Задумавшись, Дубровский прозевал «ситроен» комиссара и увидел Бонне уже в дверях: тот заметил Сергея еще с улицы, так как проследовал с порога прямо к нему, широко улыбаясь и еще издали протягивая руку. Дубровский решил проявить выдержку и не расспрашивать комиссара. Но тот, отпив красного терпкого вина, прищурившись, начал сам:

— Интересная новость, мосье Серж. Я не хотел говорить по телефону, ибо не получил бы удовольствия видеть выражение вашего лица. Вам нравится это вино? — почмокал губами, с удовольствием отметив, как насторожился Дубровский. — Неплохое вино, хотя сравнительно дешевое. Я давно не пил его и поэтому назначил свидание именно в этом бистро. У хозяина всегда есть несколько бочек для настоящих ценителей, кто его знает, где он достает его… Упадок мелких хозяйств приведет к тому, что вино из Бургундии не отличишь от бурды… — неожиданно Бонне засмеялся довольно. — Проявляете выдержку? Но если вы узнаете, что Ангела…

— Арестовали?

— К сожалению, нет, — сокрушенно покачал головой Бонне. — Только видели, но снова упустили.

— Где?

— Вчера в Вене. Дубровский нахмурился.

— Он или нечистая сила, или просто везет мерзавцу!

— И то и другое… — подмигнул Бонне. — Как они нас обвели в «Рыжем петухе»?

— Что в Вене?

— Завтра утром я вылетаю туда, — объяснил комиссар. — Ангела видели возле станции проката машин. Полицейский узнал его, но не успел задержать: тот уже сидел в такси…

— Думаете, там и полковник?

— Его зовут Кларенс Грейт.

— Так быстро узнали…

— Вы недооцениваете возможности Интерпола и современные средства связи. Полковник Кларенс Грейт служил в американских оккупационных войсках в Западной Германии, а в начале года вышел в отставку.

— Прекрасная компания, — скривился Дубровский. — Наверно, этот Грейт бомбил немецкие города, а Ангел укоротил век не одному американцу. Сейчас же они нашли общий язык.

— Людям свойственно забывать прошлое.

— Иногда я удивляюсь вам, Люсьен. Неужели не понимаете, какое горе принес нам всем фашизм? Сколько лет были гитлеровцы во Франции?

— Я полицейский, и для меня превыше всего закон. Но не думайте, что мы спим спокойно, если фашистские генералы гуляют на свободе! Война оставила след в душе каждого из нашего поколения. Этот американский полковник — типичный подонок, Серж, ибо перелезть с одной стороны баррикады на другую может только подонок.

— Они дельцы, и война только временно развела их. Думаю, что этот, как вы сказали, Грейт легко исповедовал бы национал–социализм, если бы это было ему выгодно.

— Люди гибнут за металл… — усмехнулся Бонне. — Но думаю, Ангелу и Грейту недолго осталось гулять. Они разозлили меня… Я был в маки, Серж, и мы воевали с бошами. Я не коммунист, и ваш аскетизм не может служить мне идеалом, но мы смело дрались с фашистами. Ну, я не сбрасываю со счетов и обыкновенную ненависть к оккупантам, подсознательный процесс — этим были заражены почти все французы. Но в маки шли самые смелые или, если хотите, самые идейные — среди нас больше всех было коммунистов, и я успел подружиться со многими, хотя, повторяю, не разделяю их взглядов.

— Вы говорите это так, словно извиняетесь.

— Но вы ведь коммунист, и мне не хочется обидеть вас.

— Мне приходится встречаться с такими закоренелыми реакционерами, что я воспринимаю вас как левого.

— А–а… — махнул рукой Бонне. — Наверно, так оно и есть. Но держите это в секрете, чтобы не проведало мое начальство.

— Когда вы были в маки, вы не думали об этом.

— Тогда все казалось проще… Здесь я, а там боши. А теперь, когда я встречаюсь с группой западногерманских туристов, точно знаю, что один из лих или два бывшие нацисты, но они все одинаково улыбаются, и попробуй узнать, кто из них о чем думает…

— Единственный выход: создать в ФРГ такие условия, чтобы никто из бывших гитлеровцев не мог поднять головы.

— Это уже из сферы высокой политики.

— Вы сами противоречите себе.

— Возможно, — согласился Бонне. — Но знаете, мне будет гораздо легче, если я поймаю Ангела. Думаю, его будут судить не как уголовного преступника.

— Если не передадут властям ФРГ…

— Он продавал французских девушек и будет доставлен во Францию.

— Итак, вы завтра вылетаете? — перевел разговор Дубровский.

Бонне хитро прищурился.

— Я знаю, что вы сейчас скажете,

— Не нужно быть ясновидящим.

— С удовольствием встречусь с вами в Вене. Я был уверен, что вы догоните меня, поэтому и позвонил.

Дубровский грустно посмотрел на часы.

— К сожалению, сам я не могу решить таких вопросов. Должен обратиться в посольство. Наше агентство, кажется, сейчас не имеет корреспондента в Австрии, а если и имеет, все равно, долго уговаривать мне никого не придется. Ангел стоит того, чтобы поохотиться за ним, подобный материал нечасто попадает в прессу, не так ли?

— Сенсация номер один! Я вам говорил уже когда–то, что ваше журналистское реноме…

— Пострадает, если вы не поймаете Ангела.

— У меня чешутся руки, а это — хорошая примета. Если хотите, могу довезти вас до посольства.

***

«Каравеллу» подтянули почти вплотную к зданию венского аэровокзала — гигантскому сооружению из бетона и стекла.

Бонне быстро сбежал по трапу и остановился, оглядываясь вокруг. К нему подошел человек в гражданском и спросил:

— Если не ошибаюсь, комиссар Бонне? — Бонне протянул руку. — Нам сообщили, что вы прилетаете этим рейсом. Инспектор Петер Кноль. Вам предстоит работать со мной.

Инспектор Кноль понравился Бонне. Высокий, на голову выше его самого, наверняка сильный и немного простодушный, поскольку у людей хитрых и скрытных редко бывает такой вздернутый нос и мягкая линия подбородка. Спросил:

— Вы заказали гостиницу? Я хотел бы отвезти вещи и сразу же заняться делом.

— Машина ждет нас. Вы будете жить в «Амбассадоре». В центре, но улица тихая, к тому же окна выходят во двор.

Глядя, как на автокарах везут горы чемоданов, Бонне спросил:

— В Австрии сейчас много туристов?

— Сезон в разгаре…

Бонне вздохнул: Ангелу и Грейту легче затеряться в пестрой разноликой толпе. Конечно, если они еще в Австрии и Вена не была для них перевалочным пунктом…

Получили чемодан, и носильщик провел их через служебный ход к полицейскому «мерседесу». Кноль