потанковому…”. Сняли рычаги, бросили в костер, да кувалдами аккуратненько и выровняли.

Поставили на место – все заработало. Конечно же, потом достали новые и заменили, но этот “подарок XXVIсъезда КПСС” (а именно в это время проходил съезд) все запомнили надолго.

Лазерный прицел-дальномер вещь прекрасная, только первые месяца три-четыре никто из этого нового танка попасть не мог… Голову сломали, ночью не спалось. Все перепробовали, а попаданий из вкладной пушки нет!

Нутром чувствую, что-то с выверками прицела и дальномера не то, а понять не могу.

Если рекомендованной пристрелочной мишенью пользоваться – ничего не выходит. А начальство попробуй убеди! Плюнул я, выгнал танк на стрельбовую дорожку, поставил мишень на 1200м и стал ее обстреливать. Добился результата, что куда прицел, туда и снаряд. Вернул машину на пристрелочную площадку, снял на чистый лист все отметки, сравнил с заводскими – сходства не много… Выверил по этой мишени на площадке еще две машины. Потом сделали пробный заезд – все девять снарядов из трех машин в цель!

С этого дня не попасть в цель могли только из пулемета и только ленивые.

Пришла осенняя проверка. Так сказать внутренняя, когда дивизия проверяет сама себя.

Нам выпало сдавать ночную стрельбу. Дождь моросит, видимости никакой. На 1200 м елееле можно цель рассмотреть. В Германии такая погода не редкость, поэтому ждать ясного неба можно было и день и неделю.

Прибыл командир полка. Доложили о готовности и пошел первый заезд. Командир полка головой качает, мол куда стрелять не видно ни рожна! А мы ему с первого заезда три отличные оценки, со второго еще три… Четверки и тройки только потому, что пулеметных целей за дождем не видно! Командир фуражкой об стол – в отпуск всех отличников! Я протест выражаю – знаю ведь что всю роту придется отпустить… А бойцы знай себе дают – что ни выстрел, то в яблочко! Ей богу до анекдота дошло: мы с проверяющим из дивизии правили отличные оценки на хорошие, чтобы не “высовываться”. За всю свою службу я такой стрельбы не видел ни до, ни после…

На следующий день моей роте боевая тревога, задача: совершить марш в район армейского полигона (около 80км) и быть в готовности выполнять задачу, поставленную заместителем Министра обороны СССР! Вот и дострелялись. Через пять минут я был в парке, а там уже полковые спецы по моим танкам скачут: связист свое проверяет, химик свое! Все колесом крутится. Рота прибежала из столовой. Разогрели двигатели, я комбату говорю, если вся эта орда специалистов будет мне мешать, то мы задачу не выполним.

Командовать один командир должен! На том и порешили. Специалистов – вон, а танки – вперед! Ночь, хоть глаз коли. Дорога не близкая, и сказать, чтоб я ее до каждого поворота знал, не могу. Дал мне комбат в поводыри старого ротного из нашего батальона и с богом!

Километров через 30-40 принял доклад об остановке одной из машин (четвертая в колонне).

Почему остановился танк понять не могу, какой-то бугор впереди – в общем бред какой-то.

Остановил колонну подошел к четвертому танку и обомлел: впереди танка на ровном месте – гора песка! Оказывается лопата для самоокапывания не до конца была закреплена…

Отвалилась и за два десятка метров нагребла перед носом целую гору! Что тут поделаешь, выматерились и пошли дальше.

К рассвету были на месте. Три дня мы в режиме ожидания готовились показать военачальнику высокого ранга свое мастерство. Больше всего маршал хотел посмотреть пуск нового управляемого снаряда, а это было как раз то, чего мы не делали ни разу в жизни! Мне повезло за год до того, примерно в такой же обстановке трем офицерамхарьковчанам (в том числе и мне) дали выстрелить новым боеприпасом. К слову сказать, на дальности 2500м отверстия в мишени можно было накрыть фуражкой.

Сосредоточившись на армейском полигоне, зарылись, замаскировались и стали готовиться к наступлению с боевой стрельбой днем. Погода стояла мерзкая: моросил мелкий дождь и было довольно прохладно. Командиры рот примерно за сутки до атаки предложили комбату снять дополнительные бочки с топливом. На то были причины. Во-первых, эти бочки загораживают башенные номера, и управлять ротой сложно. Во-вторых, наступающая с нами пехота имеет обыкновение стрелять по наружным бакам танков, а попадание в 180 л бочку с дизельным топливом могло привести к печальным, если не трагическим последствиям.

Однако наш комбат такой команды от старшего начальника не получал, а сам решение принять побоялся. Последствия этой нерешительности дорого нам обошлись…

Рано утром два танковых полка первого эшелона дивизии начали выдвижение на рубеж перехода в атаку. Вот уже и последний рубеж развертывания, танки веером разошлись и заняли места в боевой линии. Механиков водителей накануне проинструктировали с какой скоростью двигаться и какие обороты двигателя держать, чтобы не выдвинуться вперед под огонь своей авиации и артиллерии. “Прорвали” передний край обороны “противника” и устремились вперед. Видимость никудышная. Стекла приборов наблюдения заливает дождь, впереди, соответственно марево, да еще и бочки “помогают”!

Вдруг в эфире раздались удивленные голоса и странные вопросы: “чей танк впереди!?”.

Смотрю в командирский прибор – ни черта не видно после метров 800-900. А стрельба идет. Каждый командир роты припав к ТКНу напряженно всматривается в поле и матерясь пытается прочитать в промежутках между бочками башенный номер атакующей машины. В эфире раздаются все более напряженные голоса начальников, задающих то же вопрос: “чей танк впереди!?”. Все посчитали и доложили о том, что во всех ротах танки находятся в боевой линии.

Вдруг, разглядываю вдалеке темное пятно. Танк, не танк, поди разбери… Дали общую команду “стой”! В это самое время с левого фланга производится выстрел и практический кумулятивный снаряд полетел в сторону этого пятна. Недолет. Приглядываюсь – точно, похоже танк, и дымок от выхлопа чуть просматривается. Все же мы уже подошли ближе метров на 300-400. Не прошло и десяти секунд, как грянул второй выстрел, практически совпадающий по времени с командой “прекратить стрельбу!”. Трассер снаряда приближается к танку. Теперь это хорошо видно. Башня танка немного повернулась и меня прошиб холодный пот – первая цифра это номер моей роты. В это мгновение трассер совмещается с целью. Почти 400л топлива, мгновенно вспыхнули и факел в несколько метров высотой взметнулся над машиной. Видно, как полетели куски брезента, ящика ЗИП… Все оцепенели. Я пытаюсь сообразить, что делать. Если в танке пожар, то люки по инструкции лучше не открывать. Сработает ППО и есть надежда выбраться. Но танк боевой и загружен почти полный боекомплект… В это время открываются оба люка на башне и командир танка с наводчиком – буквально катапультируются на грунт и бегут от танка.

Механика не видно. Идут секунды, рванет или не рванет? Механика нет. Значит не может выбраться. Что случилось – ранен, или пушка не дает открыть люк. Наконец опомнился командир танка и они с наводчиком бросаются к машине. В это время с места срывается БМП начальника штаба батальона. Подскочив к горящему танку, он со своими связистами начал сбивать пламя песком и огнетушителями. Пушку отвернули и механик благополучно выбрался из машины. “Пожар потушен”, послышался доклад начальника штаба батальона по радио. Отлегло. Все живы, машина… а вот что с машиной… Мы перемигнулись с наводчиком. За учениями наблюдает Главком ГСВГ. Сраму-то теперь будет.

Особисты уже возле танка. Машина секретная. Меня к танку и на полсотни метров не подпустили. Главком построил экипаж, ребята и так напуганы, а тут еще и целый генерал армии перед ними. Командир танка докладывает, как и что получилось…

А получилось на самом деле вот что.

Танкисты увлеклись атакой. Командир не вертелся белкой в башне, поглядывая по сторонам – где соседи? В атаке танк идет со скоростью примерно 200-300 м/мин. 4-5 минут прозевал – на целый километр можно убежать… Тут по ним и пальнули. Первый выстрел – недолет, второй – цель. Экипаж ничего не понял. Механик подумал, что тряхнуло машину от своего выстрела, в башне подумали, что механик в яму залетел. Сообразили, когда паленой соляркой запахло, сработало ППО и в эфире непонятные переговоры начались.

Наводчик орудия с командиром танка выскочили из машины, а про механика забыли впопыхах. Механик к тому же по-русски разговаривал плохо, управлять им не просто.

Что же произошло с машиной. Снаряд попал в кормовую часть и раскололся на три части. Один осколок срезал кронштейны крепления бочек и вызвал возгорание топлива в них. Второй осколок срезал с