для парашютистов-любителей и вертолёты, — последнее шеф слегка выделил голосом.
— Что, запчасти закончились?
— Почти да. Но там и рабочие машины могут быть, или те, которые ещё восстановить можно.
— Понятно. А вторая точка?
— Люберцы. КБ Камова. У них там испытательная площадка была, может, что и осталось. А третья — ты точно будешь смеяться.
— Я пока ничего смешного в задании не услышал.
— Сейчас услышишь! — Тон «дяди» изменился, помнится, он таким же голосом рассказывал нам с Яном страшные сказки на ночь. — Третья точка — это памятник! Там «Крокодил»[85] на постаменте стоит! Естественно, некомплектный, но техники сказали — кое-что с него снять можно. Если стоит, конечно.
— Дядя Виталий, — рядом никого не было, так что можно было не «официальничать», — а ведь в Столице завод вертолётный был. Конструкторского бюро Миля, так, кажется?
— Был, отчего ж не быть. Но Васька, отец твой, земля ему пухом, туда ещё в семнадцатом году ходил.
— Ну и?
— Головешки — «Яузская полоса», сам понимать должен.
В эту зону, по нашим подсчётам, прилетело как минимум три боеголовки, и в результате вдоль небольшой московской реки получилась «мертвая полоса» длиной в семь и шириной в полтора километра. Сам же отец мне и объяснял, как много секретных институтов и всяких военных объектов там находилось. А если добавить, что сучьи амеры ещё и железнодорожный узел в паре километров оттуда накрыли — то совсем весело выходит.
— Да понимаю я, но неужели на складах разрушенных никто не копался?
— Копались, но немного поздно получилось. Что-то там связанное с ускоренным износом материалов и повышенной коррозией. Мне Матвей Владимирович объяснял, да я по скудоумию своему не запомнил. «Сапог», что с меня взять?
Называть тупым Виталия Андреевича я не стал бы и с великого перепоя — он до сих пор, несмотря на его шестьдесят пять, большинству молодых Следопытов по соображалке фору даст, и это — если забыть, что он на четырёх иностранных языках говорит. А если и славянские включить — то семи. Но не доверять словам деда Матвея — старенького уже доктора физико-математических наук, такого у меня и в мыслях не было. Я только недавно начал понимать, что называется, по-настоящему, какое великое дело наши отцы сделали. Следопытство и боеспособность — это, конечно, замечательно, но погремушки — если по- хорошему. А вот то, что у нас в школах дети учатся и целых два института — вот что главное! И врачи свои есть, и агрономы, и инженеры с химиками. Мало, но есть! И не только старые на общинном коште живут, но и новые появляются!
— С Люберцами понятно. А на втором листе?
— А это ещё одна хохма былых времён — склады авиации ВМФ в Коломне.
— «ВМФ» — это же флот, верно?
— Именно так; В смешное время довелось нам, старикам, жить. Может, слышал про завод подводных лодок в Нижнем?
Я опешил:
— Что катера и моторки там строили, я знаю, но подводные лодки?!
— Да, было такое. Ну, сейчас мы дела давние вспоминать не будем, вот… — Виталий Андреевич осекся, вспомнив, что говорить «когда вернёшься» в нашем Братстве не принято, — напьюсь у вас с Лизкой на свадьбе и расскажу. А теперь самое главное — то, что только тебе доверить могу. — И он пододвинулся вместе со стулом практически вплотную ко мне.
— Да что такое, дядя?
— Илюшка, понимаешь… — Он непривычно замялся в непритворном смущении. — Вышли на нас, точнее — на меня и Андрея Воротникова, люди с Юга. Помощи попросили, — и, заметив, как я возмущенно вскинулся, положил мне на плечо свою далеко ещё не слабую руку. — Сиди, племяш! Знаю, о чем сказать хочешь, но ты выслушай меня вначале! Люди доказательства веские предоставили, что в тех делах кровавых нынешнее их руководство — ни ухом ни рылом! Нашлась одна гнида сучья. А сейчас им помощь нужна. Русские же люди, понимаешь?!
Я заметил, что, обычно невозмутимо-ироничный, дядя сейчас нервничает по-настоящему.
— И тебе надо будет встретить их группу и привезти сюда. Человек, что у них главный, — по уровню равен Валерке нашему, следовательно — встреча важная. И даже очень.
— А что за помощь им от нас нужна? Где Ростов и где мы?
— Всё в своё время узнаешь. А пока запоминай. — Он развернул клочок бумаги с двумя строчками по шесть цифр. — Частоты. Основная и резервная. А ЗАСы[86] у нас несовместимы, так что говорить будешь в открытом канале. И не раньше, чем до Коломны доберёшься.
— Когда контакт?
— Послезавтра. Они в зоне будут после полудня. И только шесть часов. Потом уйдут к себе.
Я мысленно представил себе карту: «Четыре сотни километров, если не напрямик ехать, а по дорогам, потому как от Солнечногорска до Чехова одни развалины остались! Это до Тьмы за полдня доехать можно было, а теперь можем не успеть!»
— Это когда же вы договорились, что такая спешка?
— А вот сегодня с утра и договорились, группа вернулась и подтверждение принесла. Про радио даже не говори, прикинь, что бы случилось, если б твои «шведы» передачу перехватили, а? А у них в вертолёте, совсем некстати, гранаты нашли.
— Какие гранаты? Они взорваться все должны были! — не понял я.
— Такие гранаты, фруктовые. Хотя о чём это я? Ты же и не видел их никогда…
Глава 12
Ошарашенный сверхсекретными новостями, я сидел на переднем сиденье «моего» «Тигра» и, жуя кулебяку, бездумно пялился в окно. Ни Тушканчик, ни Говорун, ни выцепленный им в местной «дежурке» и хорошо знакомый мне Сергей, носивший звучное и странное прозвище Свистопляс, вопросов не задавали, резонно посчитав, что, когда надо, начальство в моём лице всё скажет.
Оценив по окончании беседы имеющийся в нашем распоряжении транспорт, мы с «дядей» Виталиком одновременно пришли к выводу, что от добра добра не ищут и трофейные «Тигры» очень кстати. Мало какой из автомобилей мог позволить держать скорость в восемьдесят километров по нынешним дорогам. БТР или «бардак»,[87] пожалуй, смогли бы, но ближайшая такая машина в полусотне километров от нас — аж в Торжке. И для дальнего скоростного рейда «восьмидесятка» хуже подходит, так что остались, как говорится, «при своих». Восьмером мы легко разместились в двух «ГАЗах», и ещё место для припасов и гостей осталось.
Прощание вышло скомканным — из остающихся, кроме Андреича, только Гедеван был в курсе стоящей перед нами проблемы, а вот остальные наши «братья» пребывали в счастливом неведении и потому весьма удивлялись, когда по распоряжению «главных бугров» грузили в наши машины крайне дефицитные РПГ и выстрелы к АГСу. Но кто-то из присных Андреича удачно «проболтался», что мы сегодня уже вертолёт сбили и на очереди — бронетехника противника, так что лишних вопросов никто не задавал. Ещё меня немного нервировала Елизавета, на протяжении всей погрузки тихо стоявшая у крыльца опорного пункта и не проронившая ни единого словечка, что было на неё совершенно не похоже. Я даже подумал тогда, что, может, всё у нас и наладится…
Мы уже давно проехали и Тверь и Эммаус, когда на обочине показались два стоящих следопытских «уазика», рядом с которыми подпрыгивал персонаж в камуфляжном одеянии, размахивавший над головой какой-то тряпкой белого цвета.
— Тормозим? — лениво спросил Свистопляс, бывший у нас за водителя.