— Мам, он приедет или нет? Мы ужинать будем?
Марина на сына посмотрела.
— Садитесь за стол, — решила она, в конце концов. — Наверное, что-то случилось и дядя Дима задерживается.
Эля губы надула, но за стол всё-таки села.
— Давай ему позвоним!
— Я звоню. Звоню… А вы ешьте. Эля, тебе сок налить?
Он не приехал домой. Не приехал. Марина стояла у кухонного окна, смотрела на дорогу, потом осторожно прикоснулась к завядшим цветам, которые ей Дима на восьмое марта подарил. Она так и не выкинула их, он уехал, и ей казалось, что цветы их связывают. Они с каждым днём всё больше увядали, тускнели, но Марина их берегла. Первые Димкины цветы…
И ведь телефон выключил!
Часы показывали семь вечера, когда Марина не выдержала и набрала номер офиса. Была уверена, что Дима заработался или обижается до сих пор, вот и не торопится домой, и телефон выключил специально. Не думает, наверное, что она беспокоится. Всё-таки мужики иногда такими бестолковыми и бесчувственными бывают!
— Дима, ну в самом деле!.. — заговорила она торопливо. Трубку сняли только после десятого гудка, и когда они прервались, Марина почувствовала огромное облегчение. — Ты злишься ещё?
— Извините, Марина Николаевна, я просто сняла трубку. — Голос Натальи по нервам, как кнут, ударил. Марина даже трубку от уха отвела на мгновение.
— Ничего, — пробормотала она. Осторожно вдохнула. — Ничего, — повторила Марина. — Дмитрия Алексеевича позовите, пожалуйста. Он у себя?
— Нет. А вы не знаете? Он сегодня в Москву уехал.
Сердце последний раз подскочило и остановилось.
— В Москву? Надолго?
— Я не знаю. Вообще-то, у него нет особых причин возвращаться. Управляющий справляется, работа налажена. А он вам не говорил?
Марина потерянно молчала, а Наталья вполне довольно выдохнула в трубку:
— А я завтра уезжаю, меня позвали в московский офис.
Марина зажмурилась изо всех сил.
— Поздравляю.
— Спасибо. Хотите, я что-нибудь передам Дмитрию Алексеевичу? Думаю, я завтра его увижу. Или вы сами позвоните? — В голосе Натальи слышались победные нотки, а Марина кулаки сжала, из последних сил пытаясь держаться.
— Сама… — ответила она и даже сумела вежливо попрощаться: — До свидания. — И трубку положила.
Рука Грановича неожиданно дрогнула, и коробка со скрепками упала на пол, и всё её содержимое рассыпалось по ковру. Дима с досады даже ругнулся в полный голос. Потом нажал кнопку селектора.
— Вера, зайди ко мне. И… уборщицу вызови.
На кресло сел и снова посмотрел на разноцветные, яркие скрепки, поддел ногой угол ковра. Внутри снова закрутило, противно стало до такой степени, что слегка подташнивало.
Секретарша в кабинет бочком вошла, на начальника сначала посмотрела в ожидании, а потом заметила беспорядок на полу.
— Ой, Дмитрий Алексеевич… Я сейчас всё уберу. — Она к ковру подошла, на корточки присела, а Гранович испустил раздражённый вздох. Кажется, в последнюю неделю он свою секретаршу до дрожи запугал. Настроение было ни к чёрту, без конца на всех срывался, и добился того, что бедная девушка Верочка готова по его ковру на коленях ползать, лишь бы очередной приступ гнева у него не вызвать. Гранович устало потёр ладонью шею, поднялся и Веру под локоток взял, заставил выпрямиться.
— Не сама, Вера, уборщицу вызови.
Секретарша поправила очки в элегантной оправе, и как Дмитрию показалось, чуть прищурилась, к нему приглядываясь.
— Дмитрий Алексеевич, вы хорошо себя чувствуете?
Он брови сдвинул.
— А что?
Вера тут же смутилась и глаза опустила.
— Ничего, просто… Может, вам кофе сварить?
— Можно кофе. — Дима потёр горло, которое странно саднило. — С коньяком.
— Хорошо.
В дверь коротко постучали, а затем в кабинет заглянула Наталья.
— Привет. К тебе можно?
Гранович кивнул, правда, без всякого энтузиазма. Вернулся к столу и сел. А Наталья подошла ближе, секретаршу глазами проводила, потом кивнула на скрепки.
— Промахнулся?
— Наташ, тебе что-то нужно?
— О, мы опять не в настроении. — Она напротив него присела, подала документы. — Вот, подпиши. Стеклов когда приедет? Может, стоит поторопить бухгалтерию с отчётами?
— Поторопи, — согласился Дима. Плечами повёл и кашлянул в кулак.
— Ты заболел?
— Нет.
— У тебя глаза странно блестят.
— И что, из этого следует, что я болен?
От его тона Наталья даже поморщилась, и рукой на него махнула.
— Ладно. Если ты не хочешь, чтобы я к тебе лезла, то так и скажи. Что ты рычишь на всех?
— Я не рычу.
— Конечно. А люди мимо двери твоего кабинета на цыпочках бегают. Дим, ну в самом деле!
— Что?!
Вера постучала и вошла с подносом.
— Дмитрий Алексеевич, кофе.
— Спасибо. — Он с нетерпением наблюдал за тем, как секретарша наливает в его чашку кофе. Хлебнул горячего и блаженно зажмурился. А Наталья ногу на ногу закинула и послала Вере выразительный взгляд, от которого та тут же сникла и поспешила удалиться.
— Документы подпиши, — напомнила ему Наталья.
Гранович ещё глоток сделал, чашку поставил на стол и придвинул к себе бумаги. А пока глазами текст пробегал, поинтересовался:
— Как ты устроилась?
— Хорошо устроилась. — Наташа вполне довольно улыбнулась. — Квартирка уютная, и район неплохой.
— Очень за тебя рад.
— Приезжай вечером, сам увидишь.
Он облизал сухие губы. Кинул на девушку быстрый взгляд исподлобья.
— Может быть, как-нибудь.
— Как-нибудь, — повторила она и усмехнулась едва заметно. На Грановича посматривала, ладони на своей коленке сложила, приняв вызывающую позу. — Ну что ж, как-нибудь, так как-нибудь. Только не забудь меня предупредить заранее, чтобы я подготовилась.
— Это как? Готовить научишься?
— А что, хороший ужин теперь входит в твою обязательную программу? Ресторанная еда не подойдёт?
Дима ладонью страницу разгладил, медленно рукой провёл, а после попросил:
