Эля с сомнением посмотрела на тюльпаны, и вынуждена была согласиться, правда, сделала это с видимым сожалением. Но тут же добавила:

— В моей комнате поставим!

— Конечно, в твоей.

Дима замер, принюхался и поспешно опустил девочку на пол. И снова чихнул.

— Да что же это такое? Я в кабинете буду!

Он поспешил сбежать из кухни, а Эля озадаченно посмотрела ему вслед.

— Мама, почему он на мои цветы чихает?

— Потому что у дяди Димы аллергия. Эля, отдай мне цветы и принеси жёлтую вазу из гостиной. Беги.

К вечеру пришли гости, Тома с мужем, Марина с воодушевлением накрывала на стол, и время от времени на Грановича поглядывала. Обещание важного разговора её взволновало, и теперь только этого и ждала, чувствуя, как сердце замирает всякий раз, как думает о том, что услышит. Что он ей сказать намерен? Димка ведь ни разу не заговаривал с ней о том, что любит, что она ему нужна, что не отпустит её. Это Марина ему признавалась, по крайней мере, пыталась. Правда, каждый раз всё выходило как-то не так, скомкано, и становилось неловко, но ведь знала, что Грановичу всё это важно, но он продолжает упрямиться и молчать, и иногда Марине хотелось стукнуть его посильнее, ведь терпеть дальше неизвестность было очень трудно.

Тома толкнула её локтем.

— Прекрати на него смотреть.

— Что? — Марина удивилась и даже усмехнулась. — Что ты выдумываешь?

— Да ничего я не выдумываю. Глаз не спускаешь. Пусть покурит спокойно, а ты в нём взглядом дырку протираешь.

— Он сегодня пил таблетки от аллергии, а сейчас курит, — попыталась оправдаться Марина.

— Да мужики все такие. Они дышать не будут, но курить будут. Но как у вас вообще дела?

— А то ты не знаешь. Мы вчера с тобой час по телефону разговаривали.

— Так то телефон! А теперь я сама вижу.

— Что ты видишь?

— Что дети от него не отходят. Особенно Элька. Она от него на пять шагов хоть когда-нибудь удаляется?

Марина у стола остановилась, снова на Димку взгляд кинула.

— Иногда удаляется. Иногда…

— Но что-то тебя беспокоит?

— Да нет, просто… Игорь в последнее время едва ли не каждый день приезжает, — очень тихо поделилась с подругой Марина. — И оказывается, они с Димкой уже поговорить успели. Он мне сегодня сознался.

— Дима?

Марина кивнула.

— И Игорь сегодня вёл себя странно. Цветы мне подарил, представляешь?

Тома громко хмыкнула, спохватилась, и сама над собой рассмеялась, когда Марина ей кулак показала.

— Женщины, мы сегодня за стол сядем или нет? — поинтересовался муж Тамары. — Кушать хочется, между прочим!

— А я тебе говорила: поешь дома! А теперь ты ноешь?

— Чего это я дома есть буду? Я место берёг на Маринкины кушанья. Она и раньше хорошо готовила, а теперь всё должно быть, как в ресторане. Я должен всё попробовать!

Марина улыбнулась, пообещала:

— Ещё десять минут. Потерпите! — А когда к Томе повернулась, продолжила шёпотом: — И что мне со всем этим делать, я просто ума не приложу.

— Детьми, говоришь, занялся?

— Ну, раз он Эльку к себе домой даже забирал…

— Это точно серьёзно. Интересно, как его мадмуазель это восприняла.

— А Димка бесится.

— Что вполне понятно.

— Я спорить не буду, но я не могу постоянно его успокаивать. Я просила Игоря не являться к нам каждый день, но он меня не слушает. А если я Диме пожалуюсь… Боюсь подумать, что будет.

Марина на спинку стула облокотилась, другую руку в бок упёрла, и подскочила от испуга, когда Гранович её сзади приобнял. Посмотрела на него и рассмеялась.

— Ты с ума сошёл? У меня сердце остановилось!

Он поцеловал её в щёку.

— Нужно сплетничать с меньшим воодушевлением.

— Мы не сплетничали!

— Конечно. Антон, куда стул утащили? Обратно к столу поставьте!

— Тётя Тома, тётя Тома, — Элька подбежала и подёргала Тамару за рукав. — Ты видела, какие цветы мне дядя Дима подарил? Настоящий букет!

— Да ты что?

— Да, — Элька важно кивнула. — А Антон — дурак, он надо мной смеётся!

— Эля! — Марина возмущённо посмотрела. — Так нельзя говорить!

Антон стул к столу вернул, придвинул, и заявил:

— Ей можно. Она ведь даже слово 'бутерброд' выговорить не может!

Эля с отчаянным воплем на него кинулась, а Антон рассмеялся и принялся лениво отмахиваться от сестры.

— Так, хватит! Все за стол!

— Наконец-то!

— Мама, скажи ему! Чтобы он не дразнился!

— Антон, не дразни сестру.

Тот послушно кивнул, а Эле украдкой язык показал. Та обиженно насупилась, и к Диме прижалась, когда он её на руки подхватил.

— Ну-ка, не реви. Нашла время.

Эля обняла его за шею.

— Я с тобой сяду, — сказала она, уцепившись за него. Гранович глаза закатил, но усадил девочку к себе на одно колено.

На ночь Тома с мужем остались у них. Марина устроила их в своей бывшей спальне, а пока постель с Тамарой расстилали, снова заговорились, на большой кровати устроились, а потом Антон в комнату заглянул через некоторое время, и возмущённо сообщил, что их все ждут.

— Чаю хотим с пирогом!

— Ах, чаю, — грозно протянула Тамара, поднимаясь. — Ну, пойдём, посмотрим, кто это у нас разучился пользоваться газовой плитой. Всё вам подай и принеси!

Никакого разговора в этот вечер, конечно, не вышло. Элька уснула в их кровати, перед включённым телевизором, и Марина не сразу решилась её трогать, боясь, что проснётся и разгуляется. Отогнала от спящей дочери котёнка, а Диму по рукам шлёпнула, когда он её обнять попытался. Правда, уже через секунду сама к нему повернулась, и к себе притянула для поцелуя. А когда Элю всё-таки отнесли в её комнату и уложили спать, часы уже почти полночь показывали. Марина дочке одеяло подоткнула, ещё минуту сидела на краю её кровати, прислушивалась к её дыханию, чтобы убедиться, что она спокойно спит.

— Всё в порядке?

Она дверь спальни за собой закрыла, и Грановичу улыбнулась.

— В доме тихо, всё хорошо.

Он уже лежал в постели, и вовсю зевал, наверное, всё из-за тех же таблеток.