совсем близко, ловко её развернул, и Марина ахнуть не успела, как оказалась под ним. Он над ней навис, и был настолько близко, что она его дыхание, как своё чувствовала. И испугалась в первый момент, сердце нервно заскакало, но это ведь был Димка, и он сейчас на неё смотрел, и глаза уже знакомо темнели и чуть сузились. Тело его отяжелело, напряглось, и Марина поневоле вспомнила свои недавние слова про его собранность.

— А я думал, что ты жалеешь.

— А я думала, что ты жалеешь.

— Я? — Он на самом деле был удивлён её словами. — А я почему жалеть должен?

Марина рукой по его плечу провела, будто проверяя его ширину.

— У тебя от нас одни проблемы. Разве нет?

— А то. — Дима голову опустил и почти коснулся своими губами её губ. Но на самом деле только носом повёл, вдыхая лёгкий запах каких-то неведомых ему духов. Этот запах его весь день преследовал, совершенно неназойливый, но он к нему, кажется, намертво прилип. Голову ниже опустил. — А сердце-то колотится. — Улыбнулся, губами её шеи касаясь. — Я тебя не съем… но обещать не буду.

— Почему ты такой невыносимый? — шёпотом пожаловалась Марина, и глаза закрыла, когда он губами прижался. Сердце на самом деле грозило из груди выскочить, а ещё в жар кинуло, как только Димка на неё навалился. Марина носом о его волосы тёрлась, и дышала глубоко. Пальцы дрожали, хотелось в него вцепиться, чтобы до конца увериться, что он с ней, рядом, и не уйдёт никуда. Вот только перепугать его боялась. Он и так, наверное, удивился, застав её в своей комнате. А Марина ничего не могла с собой поделать. Целый час по дому ходила, не в силах с волнением совладать, на закрытую дверь кабинета поглядывала, а когда детей уложила, поняла, что просто уйти к себе не может. Ей нужно было с Дмитрием поговорить, потому что эта жуткая недоговорённость, которая повисла между ними, просто убивала. И только когда Гранович её коснулся, поняла, что она совсем не за разговорами пришла. Какой от них толк? Их в её жизни более чем достаточно было. Разве обязательно быть всегда во всём уверенной на сто процентов? Просто побудет с ним, а дальше видно будет.

Но всё равно он был особенным. Такой порывистый, такой настойчивый, а ещё тёмный. Марина когда глаза открывала, каждый раз поражалась этому. Смуглый, темноволосый, и от взгляда — дрожь по телу. Можно было бы подумать об опасности, если бы не то тепло, которое Марину не покидало, когда она рядом с этим мужчиной оказывалась. Он своим взглядом все тревоги из её души вытеснял, а решительность, с которой действовал, с ума сводила. Димка без конца пальцы в её волосы запускал, тёмные кудри ворошил, и Марине приходилось их рукой приглаживать, чтобы не мешали и в глаза не лезли. И старалась не мешать его рукам, когда они её тело изучали. То, с какой неторопливостью Гранович это делал, немного смущало, особенно, когда взглядом с ним встречалась, но всё равно не мешала, наоборот, к себе его тянула, и только краем сознания, продолжала поражаться собственной неосторожности. В соседних комнатах дети спят, а она тут… а у неё личная жизнь образовалась, и она, как бы не старалась, Грановича оттолкнуть не сможет, у неё силы воли не хватит от него отказаться. Но ведь она ничего плохого не делает? У неё просто появилось немного времени для себя. Почему нет?

Марина на постели села, ноги на пол спустила и потянулась, чувствуя, как по телу приятная волна прокатывается. Волосы руками в хвост собрала, заставляя их слушаться и в глаза не лезть, и тут же отпустила. Дима за её спиной зашевелился, и Марина оглянулась на него через плечо. Сейчас, сонный и уставший, он уже не выглядел таким настойчивым и опасным. Марина поневоле к нему потянулась, по груди погладила, чувствуя, как внутри всё замирает. Сглотнула.

— Ты куда? — спросил Гранович, а Марина руку от его груди убрала и из вороха одежды на полу выудила свою кофту.

— Детей проверю.

— Вернёшься?

Её руки на мгновение замерли.

— Не знаю, стоит ли. Не нужно детям знать, что я здесь… ночую.

Дима ничего не ответил, на спину перевернулся и руку за голову закинул. А когда Марина решила встать, за руку её поймал.

— Марин, всё хорошо?

— Да, всё хорошо. — Всё-таки наклонилась к нему и быстро поцеловала. — Ты спи, я свет выключу.

А когда спустя несколько минут в своей постели оказалась, подумала, что многое бы отдала, лишь бы вернуться к Димке. Сейчас ей там было самое место, Марина это чувствовала, но это было бы полным безрассудством. Опомниться не успеет, как окончательно голову потеряет, а этого допустить нельзя. Она взрослая женщина, и вести себя, как девчонка, права не имеет.

Но так хочется!..

На следующее утро, не смотря на то, что по субботам Дима на работу всегда уезжал, как обычно, рано, он вниз спустился только ближе к десяти. Антон, собираясь в школу, надеялся, что он его отвезёт, в нетерпении в сторону лестницы поглядывал, даже предложил Диму разбудить, но Марина запретила. Отправила сына в школу на автобусе, а сама в комнату Дмитрия заглянула, не удержалась, увидела, что тот спокойно спит, и будить не стала, решив, что он сам лучше знает, когда ему будильник заводить, а когда нет. Вот Гранович в итоге и проспал, спустился вниз, заспанный и несколько помятый, столкнулся в гостиной с Элькой, которая прямо из-под ног у него выскочила, что прокричала и умчалась наверх, а Дима лицо потёр и прошёл на кухню. Марина сидела на широком подоконнике, пила чай и смотрела какое-то кулинарное шоу по телевизору. Гранович только на секунду взгляд на экране задержал, потом к Марине подошёл и губами к её виску прижался.

— Привет.

Она рукой его за талию обняла, свою чашку с горячим чаем протянула, а сама с интересом наблюдала, как ловко повар на экране овощи режет.

— Проснулся?

— Вроде. — Он чая хлебнул и поморщился, ощутив привкус персика. — Не люблю с добавками.

Марина чашку у него забрала.

— Буду знать.

— Мне звонили?

— Раз пять.

— И что ты сказала?

— Что ты спишь.

Гранович за стол сел, навалился на него, пристроив на нём локти.

— Замечательно.

— Не думаю, что бизнес рухнет, если ты раз выспишься, как следует.

Дима подбородок потёр, согласно кивнул, но сам взгляд на часы кинул. Потом голову повернул, уловив какое-то движение. Эля по лестнице очень тихо спустилась и залегла на полу за диваном. Гранович слегка нахмурился, не зная, сказать об этом Марине или не стоит.

Пока он завтракал, Эля по гостиной ходила, стараясь к себе внимания не привлекать, и во все щели заглядывала. Кажется, говорила сама с собой, потом дверь в его кабинет открыла, туда что-то сказала. Дима наблюдал за ней краем глаза. Это было не очень просто, он постоянно на Марину отвлекался. Она его завтраком кормила, а он её разглядывал, а когда и этого мало стало, рядом с собой усадил, и пока он завтракал, она к нему тёплым боком прижималась, и щурилась довольно, как кошка, на его тихие вопросы отвечая. Потом через плечо оглянулась, поняла, что Эля играет, ей не до них, и голову Диме на плечо положила.

— Поеду на работу, — сказал он ей, когда кофе допил.

Марина вздохнула.

— Надолго?

— Надеюсь, что нет. — Он пальцем кончика её носа коснулся, а Марина смешно сморщилась и головой качнула.

На выходе из кухни Дмитрию под ногу что-то попалось. Он ногу поднял, посмотрел и недоумённо приподнял брови.