непонятно как почувствовав её присутствие.

— Марина, у вас в детстве была такая ёлка?

Она руку от перил оторвала и сделала шаг.

— Такой большой никогда не было. А у вас?

— А у нас была искусственная ёлка. Я её помню, старая такая, бабушкина ещё. Мне было лет тринадцать, когда мама перестала её наряжать, да и вообще доставать.

— Почему?

Он пожал плечами.

— Я вырос. Наверное, поэтому.

Марина тоже к ёлке подошла и улыбнулась, разглядывая дерево.

— Но всё равно это приятно. Правда?

Гранович руки в карманы брюк спрятал, а сам на Марину смотрел. А потом вдруг сказал:

— Возьмите отпуск.

Она удивлённо вздёрнула брови.

— Зачем?

— Чтобы успокоиться. Заняться детьми, новым домом. Собой, наконец. Чтобы никому ничего не объяснять.

Она глаза опустила, тоже изящную колючую веточку потрогала.

— Вы нашли квартиру, Дмитрий Алексеевич?

— Дима.

— Дима, — не стала она спорить. — Нашли?

— Нет. Но это не проблема, я уже говорил.

— У вас вообще проблем нет?

— Мелочи не бывают проблемой, Марина.

— Бывают. Иногда из мелочей самые большие проблемы складываются.

Он равнодушно пожал плечами, а Марина решила ему напомнить:

— Вы не ответили. Вы собираетесь переехать?

— Я останусь настолько, насколько нужно. Я же обещал.

— Я только сегодня думала о том, что рада вашему присутствию. Хотя, понимаю, что вам непривычно… рядом с детьми.

Дима отошёл от неё, чтобы со стороны понаблюдать за тем, как она смущается и слова подбирает. Сел на диван и даже ногу на ногу закинул, делая вид, что их очередной разговор 'за жизнь' его совсем не напрягает.

— Почему же, это интересно. Такой опыт.

Марина вдруг улыбнулась.

— Правда?

Под её пытливым засветившимся взглядом, он почувствовал настоящее смятение.

— Есть немного. У вас талант, Марина.

— Это какой же?

— Уют создавать. Это не всем женщинам дано.

— А ваша бывшая жена?

Гранович равнодушно дёрнул плечом.

— Не знаю. В то время я слишком редко бывал дома, чтобы это понять. А может, не тянуло. Я вообще, человек не семейный. Вы это, наверное, уже поняли. И с детьми я не умею.

— Зато в вас есть другое качество. Вы умеете их слушать. Это тоже важно.

Гранович неожиданно заинтересовался.

— Почему вы так решили?

— Я вижу. Если Эля с вами и не говорит, — Марина рассмеялась, — то Антон, кажется, всё на свете вам рассказал. А вы слушаете и не перебиваете.

Откуда-то взялась неловкость. Дмитрий моргнул растерянно, потом отвернулся и в сторону проговорил:

— Вообще-то, я люблю слушать.

— Вот видите.

— Да ничего я не вижу! — Он занервничал и с дивана поднялся. — Мы говорим не о том. Что вы думаете о моём предложении? Об отпуске?

— Я подумаю об этом, — уклончиво ответила Марина, не понимая, из-за чего Дмитрий неожиданно взбрыкнул. — Правда, подумаю. Возможно, это правильно… сделать передышку.

Гранович скупо улыбнулся. Он явно был недоволен отсутствием в голосе Марины энтузиазма.

— Я его не понимаю, — по секрету говорила она Тамаре на следующий день, когда подруга забежала к ней на работу, чтобы узнать новости. И, конечно, смуглый новый знакомый, живущий с Мариной в одном доме, Тому очень интересовал. Она пальто распахнула, руку в бок упёрла, а на Марину уставилась горящим от любопытства взглядом.

— Почему? У него какие-то… странности?

— Да нет у него никаких странностей! — шикнула на неё Марина. — Просто он очень… серьёзный, собранный. Целеустремлённый такой, что даже странно. Представляешь, если он со мной заговаривает, то обязательно по делу, а так молчит. Вот как Элька. Они двое как начнут молчать, так хоть из дома беги. — Вопреки своим словам Марина неожиданно улыбнулась. — А я нервничаю.

Тамара многозначительно хмыкнула.

— А чего это ты нервничаешь?

Марина вспыхнула.

— Ну тебя!

— А что? Симпатичный мужик, упакованный, голова, как часы работает, а ты на меня шикаешь. Марин, ты же с ним живёшь бок о бок. А это очень серьёзно. — Подумала и кивнула: — Да, есть из-за чего нервничать.

Марина глаза закатила, хотя и ненавидела этот глупый жест.

— Ну что — серьёзно? Болтушка ты. Ты хоть думаешь, что говоришь?

— А что? — удивилась Тамара.

Марина подошла к ней вплотную, чтобы со стороны никто не мог их услышать, и насмешливо проговорила, выразительно глядя на подругу:

— То. Даже если предположить… Да такому человеку, как зам моего отца даже в голову не придёт посмотреть в мою сторону. Зачем ему такая, как я? — Она фыркнула. — У нас и разговоры-то все какие-то нелепые!

Тома лукаво улыбнулась в ответ на все слова Марины. И не преминула ту уличить:

— Но ты об этом думаешь. Ведь думаешь, признайся. Он тебе понравился.

Марина начала неумолимо краснеть, но глаз не отвела.

— Понравился? Да даже если и понравился, то совсем не так, как ты себе придумала. Просто… — Марина глубоко вздохнула. — Просто я никогда встречала такого, как он. И как мой отец. Они оба меня удивляют. — И тут же без перехода, надеясь, наконец, закончить этот разговор, предложила: — Приходите к нам встречать Новый год. Тома, приходите.

— Конечно, придём, — согласилась Тамара. Многозначительно усмехнулась. — Я должна увидеть всё своими глазами. — И так на Марину посмотрела, что той стало ясно: новый дом подружку интересует не столь сильно, как Дмитрий Гранович.

Стеклов приехал в субботу, как и обещал. Вошёл в дом, весь обвешанный пакетами с подарками, и рассмеялся, когда Антон с Элей выбежали ему навстречу, а потом и вовсе на шее повисли. Марина стояла в паре шагов от них, и ощущала огромное волнение. Они не виделись три недели и хоть расстались как близкие родственники, но за прошедшие дни она всё равно начала от него отвыкать. А тут он в дом вошёл, большой такой, громогласный, и его, кажется, ничего не смущало. От детей оторвался и к ней подошёл. Марина нервно сглотнула, словно это не она прошлым вечером с ним беззаботно по телефону болтала.

— Привет.