— Пойдёмте ужинать, а то всё остынет. Антон, оторвись от телефона. Руки мыть. Эля! Переоденься.

— Не хочу!

— Да, у нас же целый магазин платьев, — не удержался Антон от веского высказывания. — Одно платье молоком залила, другое можно ещё чем-нибудь заляпать. Растяпа!

Эля брата в живот пихнула.

— Мама, скажи ему!

— Растяпа!

Марина только глазами на них хлопала, потом взмолилась:

— Прекратите оба, как вы себя ведёте?

Николай Викторович рассмеялся. С дивана поднялся, и пиджак снял, подхватил Эльку на руки.

— А мы салфетку повяжем на шею, да? У мамы попросим. А вообще, я есть хочу.

— И я, — согласился Антон. Уловил момент, когда Марина отвернулась, и новый телефон в карман джинсов сунул.

— Вкусно? — спросила Марина, уже за столом. — Я торопилась.

— Очень вкусно, — кивнул Стеклов. И вместо благодарности, вдруг похвалил: — Молодец.

Марина неожиданно вспыхнула и сама над собой рассмеялась. А Антон вдруг спросил:

— А вы, правда, наш дед? Самый настоящий?

— Выходит, что так.

Марина встревожено за сыном наблюдала.

— Круто, — заявил тот после короткой паузы.

Николай Викторович усмехнулся.

— Я тоже так думаю.

— У нас никогда деда не было.

— Да?

— Только бабушки. А теперь и вовсе одна. Правда, у неё Саныч есть.

— А это кто?

— Этот бабушкин жених, — совершенно серьёзно заявила Эля и брата локтем толкнула. — Я не буду это есть, — она потыкала вилкой в кусочки болгарского перца.

— Эля, — шикнула на неё Марина и строго посмотрела. Девочка насупилась и голову ниже опустила.

А Стеклов рот салфеткой вытер и весело хмыкнул.

— Значит, у бабушки есть жених. Интересно вы живёте.

— Ничего интересного, — ответственно заявил Антон, а Марине сразу жарко стало. Заметила, как Николай Викторович бросил на неё быстрый взгляд, но намеренно отвернулась, побоялась с ним глазами встретиться. Стеклов, наверняка, уловил некоторое напряжение, а может странность в словах Антона, а Марине не хотелось портить вечер, что-то объяснять ему, признаваться в том, что всё не слишком удачно в её жизни. Что кроме детей и похвастать-то, в принципе, не чем.

После ужина дети в детской с подарками возились, Эля громко восторгалась кукольным домом, прыгала, пыталась брата привлечь к строительству, но тот отказался наотрез, и ей пришлось довольствоваться рассматриванием мелких деталей и частей. А Марина с Николаем Викторовичем на кухне пили чай и фотографии смотрели. Стеклов был заинтересован не на шутку, и этот его интерес Марине очень льстил. Он слушал её, внимательно, не перебивал, и, кажется, на самом деле всё запомнить старался.

— А это я, первое сентября, — она пальцем в потускневшую со временем фотографию ткнула.

— Косы-то какие.

— Да, я до восьмого класса с косичками ходила. А потом все девочки начали делать стрижки, краситься, вот и я… поддалась. Мама так меня ругала, помню.

— У тебя её волосы.

— Да. — Марина пальцы в свою причёску запустила. — Хотя, однажды я едва не перекрасилась в блондинку.

— С ума сошла.

— Немножко, — призналась она.

Николай Викторович тяжёлую страницу перевернул, фотографии рассматривал, на этих уже Антон маленький — в коляске, на снегу, с лопаткой.

— А муж где? Работает?

Марина смущённо кашлянула, в сторону отвернулась, но потом решила, что таиться глупо.

— А мужа нет. Мы в следующую среду разводимся.

Стеклов голову поднял и посмотрел на неё.

— Что так?

Она натянуто улыбнулась.

— А вот так. Любовь случилась… У него. Что я могу сделать?

— А дети?

— Как оказалось, дети не достаточный повод, чтобы отказаться от личного счастья.

Николай Викторович выдержал паузу, а потом её руку своей ладонью накрыл.

— Ну, и плюнь. Раз уж ему такие дети не нужны, и ты не нужна… Всё нормально будет, Мариш. Мы ещё с тобой горы свернём. Вместе-то.

Она волосы пригладила и грустно улыбнулась. А потом зачем-то сказала:

— Это так странно.

— Что?

— Иметь папу.

Он не глядя ещё одну страницу перевернул, и бровь одну приподнял, не сводя с Марины глаз.

— Да? А мне нравится. И заметь, я ведь теперь не только папа, я ещё и дед. Жизнь наполнена смыслом.

Марина не улыбнулась, хотя его тон к этому располагал.

— Это серьёзно?

— Конечно. — И тоже посерьёзнел. — Мы ведь попытаемся? Я бы очень хотел. Для меня это важно, Марина. У меня никого кроме вас нет.

— Не считая трёх бывших жён.

Он разулыбался.

— Это не честно!

Марина тоже улыбнулась, но предупредила:

— Но детей не баловать. Всё-таки я пытаюсь их воспитывать.

— Пытаешься? Ну что ж, будем пытаться вместе.