Женщина, прильнув к винтовке, держала его лежку под прицелом. Кяфир не был снайпером, снайпером была она! Последнее время аль-Мумит видел только восточных женщин - покорных, закрытых чадрой, не выходящих с женской половины дома - и забыл, что женщина может быть стрелком-снайпером и еще более метким, чем мужчина. Забыл - и жестоко за это поплатился...
Аль-Мумит потянулся к винтовке. Нет, он не собирался стрелять в женщину - он понимал, что тяжело ранен и с выстрелом она опередит его. Шансов в снайперской дуэли у него - максимум один из ста, женщина свой класс показала. Он просто хотел помочь своим - или тем, кто стал для него своим волею судьбы. Аль-Мумит подтянул к себе приклад, собираясь устроиться поудобнее, насколько это было возможно при его ранении - и вдруг замер, боясь даже вздохнуть.
В пяти метрах от него, в полный рост, стоял невысокий, седой как лунь старик с жестким, морщинистым лицом. В старой зеленой гимнастерке, с орденскими планками на груди, опираясь на отполированную временем и руками суковатую палку. На груди у старика поблескивала золотистая пятиконечная звездочка - золотая звезда Героя Советского Союза - ее он надевал только на день Победы. Не говоря ни слова, старик внимательно и сурово смотрел на лежащего в луже крови аль-Мумита. На своего внука. Кямала Владимировича Цагоева...
- Дедушка... ложись... - прохрипел Кямал, распухший язык еле ворочался во рту, голова кружилась... - дедушка... ложись... снайпер... убьют...
Старик осуждающе покачал головой, ничего не говоря и не двигаясь с места...
И тут Кямал Владимирович Цагоев, осетинский князь из древнейшего рода, старший лейтенант российской армии, все понял. Понял, для чего к нему пришел дед. И осознал, что он натворил со своей жизнью...
- Дедушка... прости... - снова прохрипел Кямал... - я стал... предателем...
Старик повернулся, и ни говоря ни слова своему внуку начал спускаться с холма, пробуя перед собой дорогу своей старой сучковатой палкой, с которой никогда не расставался...
Его дед был героем. Его отец был героем. А как прожил свою жизнь он? И за что он воевал?
Старший лейтенант Цагоев отпустил цевье своей винтовки, которая была с ним уже больше десяти лет. Какой теперь во всем этом смысл? Оставалось только одно...
Кямал неуклюже повернулся, боясь, что снова впадет в беспамятство и не сможет сделать то, что должен. Достал из кобуры пистолет, поднес к виску. Перед тем, как нажать на спуск, в его голове мелькнула мысль, что впервые за много лет он поступает правильно...
Самый страшный суд - тот, который ты творишь сам над собой. Наверное, так...
Али тяжело поднялся, опираясь на автомат. Нога болела, словно в нее вгрызался сам дьявол. Кружилась голова. Он оглядел дымящееся, залитое кровью и заваленное кусками
В живых остались немногие, немногие уцелели под градом осколков, а потом под шквальным автоматным огнем. Две человеческие
- Юсуф! Ахмед! - крикнул Али со всех оставшихся сил. Этим двоим своим боевикам он приказал отойти назад и ни во что не лезть - караулить пленника. Теперь пленник был его последней надеждой...
- Тащите сюда кяфира!
Четверо... Именно столько бойцов осталось от джамаата, приземлившегося недавно в Зимбабве. Это не считая его. И не считая аль-Мумита...
Выстрел, негромкий пистолетный выстрел прогремел, когда оставшиеся в живых собрались на крохотном пятачке. Ветер донес его с той стороны, где занимал позиции их снайпер. Каким то звериным чувством Али понял, что аль-Мумита больше нет. А это значит - что ни одного из них нет в живых. Да, пока они живы, хоть и ранены но живы. Но все равно они мертвы, потому что провалили задание. Истинную цель этого страшного похода знал только аль-Мумит, но он уже ничего не скажет. А те, кто отдавал приказы, найдут их где угодно. Найдут и живыми снимут кожу за провал...
Если только...
Если только не спросить кяфира! Ведь кяфир куда то шел, а они преследовали кяфира! Кяфир не может не знать, куда он идет. То, за чем он идет и есть цель всего задания!!! Как все просто - всего лишь спросить кяфира!
И тогда он станет бессмертным! Он, Али Мусави, кто смог выполнить задание даже после того, как погиб его эмир и четыре пятых из его бойцов. В этом случае он станет триумфатором!
А если кяфир не захочет отвечать? Как же не захочет - ведь у него есть его родной брат! Станет и еще как!
- Поднимите кяфира и снимите с него мешок! - властно распорядился Али, несмотря на боль он улыбался, потому знал, что делать.
Моджахеды выполнили его приказание...
- Слышишь меня, кяфир!!! - заорал Али так громко, как только мог - смотри, кто у меня тут есть! Нам надо поговорить - спускайся! Иначе я ему голову отрежу, клянусь Аллахом!!!
Через минуту, на террасе горной гряды слева, кто-то встал во весь рост. И начал спускаться по веревке...
Юсуф поднял автомат...
- Ты что делаешь, сын шакала! - прошипел Али, ударил Юсуфа по стволу автомата - кяфир нам нужен живым до тех пор, пока я не прикажу! Занимайте позиции, берите кяфира на прицел - но не стреляйте! Мне нужно поговорить с кяфиром, а потом я сам его убью! Если кто-то выстрелит без моего разрешения - клянусь Аллахом, я отрежу ему голову! Занять позиции!
С высоты я все видел. И страшный бой внизу, где замбийские десантники схлестнулись врукопашную с моджахедами. Даже хотел помочь немного общему избиению из своего автомата, но решил не тратить зря патроны. Больше шестисот метров - немало для автомата, да еще со складным прикладом. Да и патроны тратить смысла не было - их было не так уж и много...
Выстрел Марины застал меня врасплох, я не знал, в кого она стреляла и зачем. И высовываться, помня о снайпере, не хотел. По крайней мере до наступления темноты...
- Что там? - крикнул я, все равно обе наши позиции для снайпера теперь демаскированы...
- Я его сделала! - раздалось в ответ...
- Кого? - недоуменно прокричал я в ответ
- Снайпера! Ему ногу почти оторвало! Я в него попала!
Вот это еще вопрос - попала или нет. И даже если попала - тяжело раненый человек все равно может наделать бед...
- Лежи. Не высовывайся! - крикнул я в ответ - он может быть еще живым! Где он?!
- Слева, шестьсот пятьдесят! Чуть ниже меня!
- Понял, не высовывайся!
Бинокль был со мной, одна из тех вещей, с которой не стоит расставаться - это бинокль. Выждав минуту, я сначала высунул из укрытия ствол автомата, чтобы снайпер если он жив, открыл огонь. Но огня
