Они были уже здесь, видимо подтянулись к нам гораздо ближе, чем я предполагал. Тот, кто командовал группой преследования, сделал выводы из ночного происшествия. Теперь по следу шли всего пять человек. Один темнокожий, в форме армии республики Зимбабве, без оружия - видимо следопыт, захваченный террористами. И четыре человека, охраняющие его - они шли парами, на флангах, не выпуская следопыта из виду и готовые в любой момент огрызнуться огнем. И вооружены они были прекрасно - два автомата АКМ один ручной пулемет РПД и, кажется один ПК. Вполне достаточно, чтобы прикрыть следопыта огнем и продержаться полчаса - а это максимальное время по моим прикидкам для подхода подкрепления. Хреново...
Примерно прикинул, сколько им еще идти по следу до моего сюрприза, выходило - двадцать минут, не больше. Хорошо хоть так - если бы громыхнуло внезапно, не было бы и этих двадцати минут...
И рации нет.
Достал из кармана огрызок химического карандаша, на обрывке бумаги написал 'Поднимайся!', приладил на конец веревки. И выругался - длины веревки не хватало, я же ее почти полностью вытащил...
Как я поднимался - лучше не спрашивать. Наверняка даже инструкторы в Форт Драме, которые с горами давно и прочно были на 'ты' увидев такое, просто покрутили бы пальцем у виска. Альпинисты есть смелые, а есть старые. Старых и смелых не бывает - это правило никто не отменял...
На подъем ушло шесть минут, пару раз чуть не сорвался, но, видимо, запас невезения на сегодня у меня кончился - удержался и дошел. Еще минута у меня ушла, чтобы затащить имущество. Еще минута - сбросил веревку с камнем и посланием вниз. На девятой минуте из отведенных нам двадцати, Марина начала подниматься...
Верней, не подниматься, подниматься она не успевала. Сделав своеобразную распорку, между скальной стеной и валуном и намертво закрепившись там, я буквально вытаскивал Марину на веревке, словно на лифте. Благо она и в ЮАР отличалась стройной фигурой. Сейчас же на ней не было ни грамма жира, словно на хорошей охотничьей собаке...
Взрыв, хорошо слышимый даже здесь, громыхнул как раз в тот момент, когда я, обливаясь потом и намертво сцепив зубы так, что они едва не крошились, втащил Марину на отметку 'сорок метров', как раз туда, где только что застряли наши вещи. Такой раскатистый треск, словно выстрел из орудия, он резанул по нервам, подобно бритве...
Рисковать и поднимать дальше? Или выждать? До меня еще десять метров осыпного склона, опасного - можно сорваться или привлечь внимание и попасть под пули...
Высунулся на мгновение над скальным карнизом, глянул вниз - Марина, распластавшись на земле, смотрела на меня. Махнул рукой - ложись и замри. Залег и сам, стараясь не высовываться, осторожно поднес к глазам бинокль. Самое главное - не двигаться, на таком расстоянии нас вряд ли различат, но движение человеческий глаз засекает прекрасно, это пошло еще с древних времен, когда движение означало наличие хищника в округе...
Взрыв был не столь удачен, как я рассчитывал - проводника зацепить не удалось. Видимо, потеряв след, он приказал боевикам из охранения обшарить округу. Один из них, тот самый что лежал ничком на спине, видимо, нашем смазанный след и решил сам посмотреть, никого не подозвав. В итоге, все осколки от взрыва и каменная крошка достались ему одному. С такого расстояния видно было плохо, но его камуфляж с такого расстояния казался почти черного цвета...
Не жилец...
Остальные залегли, в том числе проводник и оставшиеся трое боевиков. С того места где находился я, мне было видно только одного, местонахождения троих других я не видел. Явно ждут подхода основной группы.
Высунулся - и тут же отдернулся. Пуля щелкнула совсем рядом, выбила каменную крошку из валуна...
Снайпер!
Откуда он? Зараза, чтоб его... Снайпер - это очень. Очень хреново. До этих подорвавшихся козлов метров восемьсот, а где снайпер - одному богу известно, может совсем рядом...
- Не высовывайся! - крикнул я, смысла скрываться уже не было. Мысли в голове - хреновей некуда. Вот, сейчас кто-нибудь обойдет нас по хребту и скинет сверху пару гранат - и конец нам придет. Причем хреновый конец...
Но вместо взрыва гранаты, откуда-то слева раздался совсем другой звук, не менее грозный. Громкий и грозный рокот, заглушающий остальные звуки боя и чем-то напоминающий рокот большого водопада. Стрелял пулемет...
Аль-Мумит лежал, прижавшись к камням, примерно в шестистах метрах от кяфиров и больше, чем в километре от отряда перехвата. Он не пошел вместе с отрядом, ни с первой группой, ни со второй. Звериное чутье, отточенное годами хождения по лезвию ножа, боями в Сомали, в Афганистане, в Чечне, в Ираке и во многих других местах, некоторые из которых сложно даже найти на карте, подсказало ему, что находясь в одиночестве, он будет подвергаться куда меньшей опасности, чем с любой из групп, что с малой, что с большой. Тот, за кем они шли, подтвердил свою квалификацию. Видимо, он прошел или Ирак или Афганистан и стал настоящим Газраилом [a2], ангелом смерти. Таких было немного, американцы вообще слишком полагались на сверхсовременную боевую технику, на чудовища из стали. И слишком мало - на воинов сделанных из стали, в отличие от русских таких среди американцев было мало. Но этот - этот был опытным профессионалом, прошедшим специальную подготовку и имеющим солидный боевой опыт. Какой-либо ненависти к нему аль-Мумит не испытывал, он был профессионалом, как и кяфир и ему приятно было сражаться с равным себе, а не убивать тех, кто не мог достойно ответить. Это 'защитники Аллаха' очень любили поиздеваться над заложниками, над захваченными в плен, отрезать голову на камеру безоружному пленному солдату, а то и гражданскому - а в бою, в настоящем бою не выдерживали и бежали. Аль-Мумит был не таким, как были не такими и все его предки. Просто теперь он был на другой стороне, вот и все...
Когда впереди раскатисто громыхнул взрыв, он моментально занял позицию, приготовился. В его руках была советская снайперская винтовка Драгунова, которую он купил за большие деньги много лет назад, собственноручно 'довел до ума' и больше с ней не расставался. Винтовка была ненамного старше самого Аль-Мумита, она была изготовлена в уральском городе Ижевске в застойном семьдесят пятом году, когда слово 'качество' было еще не пустым звуком, а за качеством оружия следили вдвойне. Каждая ее деталь дышала надежностью и основательностью, и аль-Мумиту это нравилось. За время, пока он участвовал в разных вооруженных конфликтах, он стал опытным снайпером и теперь мог поразить одиночную цель с дистанции до восьмисот метров с первого же выстрела. До второго отряда, появившегося неизвестно откуда и ведущего сейчас бой с его бойцами было гораздо дальше, больше километра - но там и с первого выстрела поражать цель не требовалось. Достаточно было не спеша выбить командира и пулеметчиков, жарящих сейчас со 'станкача', а с остальным разберется и Али с группой. Но и медлить нельзя - группа нападения превосходила по численности его моджахедов больше, чем втрое. К тому же у них имелось опасное средство огневой поддержки, станковый пулемет Горюнова, СГ-43. Несмотря на то, что он воевал еще во времена Великой Отечественной, он оставался мощным и опасным оружием...
Кяфир спасся чудом. До него было метров шестьсот, даже шестьсот пятьдесят. К тому же аль-Мумит находился ниже, и стрелять пришлось в горах, да еще снизу вверх, пусть даже под небольшим углом. В общем пятьдесят на пятьдесят, и удача в этот раз улыбнулась кяфиру. Пуля цокнула по камню совсем рядом с его головой, когда он неосторожно высунулся, чтобы предупредить свою женщину, оставшуюся на карнизе, десятью метрами ниже.
Женщина... Хоть мельком, но аль-Мумит рассмотрел ее. Красивая... аль-Мумит убивать ее не хотел, он предпочел бы, чтобы она ушла - но тут выбирать не приходилось. Чем-то она напомнила ему ту самую русскую, из-за которой аль-Мумит попал в неприятности и убил двух чеченцев. Это было очень давно, в прошлой жизни, тогда он не был еще аль-Мумитом, карающей десницей Аллаха - но он все, что тогда произошло, помнил в мельчайших деталях до сих пор. И до сих пор был твердо уверен в том, что поступил правильно.
У женщины была винтовка. Какая именно разглядеть он не успел, но обычная американская, с
