нельзя, и чем сильнее вы ее сжимаете, тем больше шансов, что она вырвется из рук и ударит вам в лоб. В биржевой торговле ценными бумагами существует великолепный термин ROE return on investments, возврат инвестиций, он показывает, за сколько лет вы вернете вложенные в ту или иную акцию деньги исходя из среднего выплачиваемого по ней дивиденда. Если этот показатель равен двенадцати — значит, возврата своих средств вам придется ждать двенадцать лет. Если биржевая цена акции растет — вы зарабатываете на этом, и зарабатываете быстро, но при этом коэффициент ROE падает, если экономика не генерирует больше прибыли, чтобы увеличить отдачу на акции. А мы с вами условились, что цены на акции растут искусственно. Так вот — рано или поздно, когда ROE достигнет уровня… скажем пятидесяти, пятидесяти лет — люди, критическая масса людей встанет утром и скажет — боже, что мы делаем! И бросится на биржу обменивать акции на деньги. В этом случае, джентльмены, черный понедельник покажется нам детской забавой.
— Но деньги же будут… — озадаченно сказал генеральный атторней Ричард Торнбург, который тоже не был силен в финансах.
— Да, но по нам ударит сразу два фактора. Первый — люди получат намного меньше, чем рассчитывали, а разы меньше, причем это будут не богатеи, а самые простые американцы, которые будут стоять и смотреть, как исчезают их кровные, деньги, которые они уже считали своими. Второе — те деньги, которые они все же вынесут с рынка — скорее те, которые мы позволим им вынести с рынка — они пойдут тратить их, а тратить будет не на что, товарная масса то не увеличилась. И вот тогда нас ждет второй удар — на нас обрушится весь совокупный потенциал инфляции, которую мы накапливали в этих бумагах.
— Алан… — снова начал вице-президент — а нельзя это как то… сделать так, чтобы американцы … не пострадали?
— В каком то смысле можно. Но лишь частично. Это можно сделать, если наши ценные бумаги будут покупать не американцы. Неважно кто… скажем, китайцы. Или европейцы. Или британцы. Но тут есть два 'но'. Первое 'но' — то, что я сказал, все равно произойдет. Просто в этом случае — пострадают все без исключения. Второе — за счет этого мы получим шанс продержаться какое-то время. Но… если это же время продержится и Советский союз — при крахе нам придет конец, причем без вариантов, а русские на этом невероятно обогатятся.
— Почему?
— Потому что они не играют в такие игры. Если мы не заставим русских в них играть — настанет момент, когда они будут чистенькими, когда все вокруг будут в дерьме. А капитал не любит, когда его обманывают. И всегда ищет тихую гавань. Когда все побегут от нас как от прокаженных — все будут искать точку приложения своих капиталов. Бизнесу нужны будут производственные площадки, где нет инфляции, и есть платежеспособный, не подорванный инфляцией и паникой спрос. Люди тоже заходят жить в стране, где активы стоят нормальных денег, именно тех, которых они стоят, а не тех, какие назначили спекулянты. Такой страной будет СССР.
— И сколько нам даст времени… такая политика?
— Будет зависеть от многих факторов. Например, от поведения русских, от поведения некоторых других стран. Наши долговые обязательства кто-то должен скупать, и если это не будут третьи страны, это должны будут делать наши граждане и корпорации. Но в целом… от пяти до пятнадцати лет, джентльмены. Не больше.
Все подумали об одном и том же. Председатель ФРС не был искушенным политиком, а многие присутствующие здесь — были. В американской политике существует лишь один горизонт планирования четыре года, потому что если тебя переизберут на второй срок, то дальше можно ничего и не планировать. Многие, очень многие президенты действовали по принципу французских королей — после меня хоть потоп.
— Мы примем ваш план к рассмотрению мистер Гриспен — подытожил Буш — я попрошу соответствующие департаменты дать заключение. Теперь я хочу услышать, что мы собираемся еще сделать против Советов. Принимаются любые предложения, что можно сделать быстро и не приведет к военной конфронтации.
— Как насчет поставок зерна? — просил генерал Одом
Взоры собравшихся устремились к еще одному приглашенному на заседание специалисту, но это был не министр земледелия Ричард Линг. Это был сам Дэвид Вебб*******, экономист ЦРУ, почти в одиночку составивший план экономического разрушения советской империи.
Тот медленно встал со второго ряда стульев.
— Сэр, мы изучали эту проблему, наши специалисты консультировались даже у русских, под надуманными, естественно, предлогами. Мы считаем, что проблема нехватки хлеба у русских в основном надуманна. Здесь целый комплекс проблем. Первая из них — у русских не столько нехватка хлеба, сколько избыток его потребления, русские потребляют хлеба даже больше чем мы. Это происходит потому, что у них хлеб считается социальным продуктом и цена на него установлена нерыночная, а очень низкая, предельно низкая, не имеющая ничего общего с рынком. Эта цена настолько низкая, что фермеры, занимающиеся частным подсобным хозяйством в значительном количестве скупают хлеб и скармливают его скоту и птице для того, чтобы добиться больших привесов, таким образом, расход хлеба на семью порой достигает нескольких килограммов в день, это совершенно безумная цифра****. У русских есть даже статья в уголовном законодательстве, предусматривающая ответственность за такое использованье хлеба. Если поднять цену на хлеб, чтобы сделать невыгодным его такое использование — то часть проблемы снимется сразу. Возможно, для этого и усиливается милиция — для того, чтобы избежать беспорядков при повышении цен на хлеб. Еще большее количество зерна уходит на производство питьевого спирта, для того чтобы сберечь зерно нужно просто перейти на другую технологию.
Второе решение проблемы заключается в том, чтобы заменить хлеб как продукт питания чем-то другим, какими-то другими продуктами. Так, по нашим данным советское правительство собирается разрешить советским гражданам за незначительную плату приобретать для своих нужд рядом с городами наделы земли площадью примерно в половину акра*****, эта земля предназначается для постройки небольших домов и сельскохозяйственного возделывания в свободное время. До этого в собственности горожанам разрешалось иметь не более шестой части акра, то есть русские готовятся к трудным временам. На таких земельных участках русские выращивают различные ягоды и овощи, а земельный участок в половину акра пригоден и для выращивания картофеля. До этого советское правительство опасалось давать горожанам такие наделы земли, поскольку опасалось, что они начнут торговать полученным урожаем и получать спекулятивные доходы от этого, а не работать на государство. По нашим расчетам урожая картофеля, собираемого с такого участка, средней семье должно будет хватать примерно на треть, а то и на половину года, а это уже солидное подспорье в обеспечении питания, не стоит забывать и про овощи, так же выращиваемые на таких участках. В отличие от неэффективного общественного хозяйствования, выращивание сельскохозяйственных культур лично для себя на таких вот больших участках земли по нашим данным отличается предельной эффективностью, потому что люди работают для себя, а не для государства. Если ситуация с продовольственной безопасностью продолжит ухудшаться — государство может раздать населению еще большие участки земли и даже обязать коллективные хозяйства оказывать помощь работающим на них людям. Таким образом, вопрос подорожания хлеба и каких то других продуктов питания может быть значительно сглажен за счет разрешения выращивать продукты для себя, которые будут почти бесплатными.
В третьих — вопрос с обеспечением зерном может быть решен за счет повышения эффективности выращивания зерна и его переработки. Нами установлено, что русские теряют по различным причинам едва ли не больше зерна, чем они закупают у нас. Если им невыгодно будет продавать нефть и газ — они могут начать перегонять газ на удобрения и вносить их в почву******, что увеличит урожайность и позволить им не тратить на закупку продовольствия те деньги, которые они выручают от продажи нефти и газа. В таком случае проигравшими окажемся уже мы сами.
В целом — я не думаю, что мы сможем, сорвав обеспечение русских зерном из-за границы, создать у них критическую ситуацию. Скорее наоборот, я бы поставлял русским как можно больше зерна и других продуктов питания и по как можно более низким ценам?
