сгустившуюся, кстати, пошутил министр.

— А что — низкопоклонство перед Западом… — то ли в шутку, то ли всерьез заявил Ивашутин

— Товарищ Ивашутин, вы меня сейчас арестуете или дадите договорить? — по тону Дубынина тоже нельзя было понять, шутит он или нет. Те, кто знал Дубынина — могли сказать, что он не шутник и не любит, когда перебивают.

— Что ж последнее слово подсудимого — технично прекратил пикировку маршал Соколов — Виктор Павлович вы заканчиваете?

— Почти. Таким образом, товарищи, если подводить краткий итог — следует признать наши действия на современном этапе военных действий лишь удовлетворительными. Как офицер и бывший командующий Сороковой армией я не снимаю с себя своей доли вины за то, что мы не смогли обеспечить армию победоносным командованием, не смогли завершить эту войну, уносящую все новые и новые жизни. Обязуюсь сделать все, от меня зависящее, чтобы добиться победы — но без реализации названных мною мероприятий считаю победу невозможной.

Благодарю, товарищи.

Все собравшиеся военачальники переводили взгляды с Дубынина — на Соколова. Выступление — для высшего командного состава было крайне дерзким и даже — вызывающим. На этом уровне не принято было так выступать — ни разу не похвалив великого Ленина***** — но предложив изучать технику Израиля, при упоминании о котором у многих чинов ЦК КПСС пар из ушей идет. Сейчас все ждали, как отреагирует на это министр.

Соколов выдержал паузу перед тем, как говорить.

— Товарищ Дубынин упомянул одну вещь, товарищи… которую я бы хотел дополнить и раскрыть. Да, мы не смогли обеспечить сороковую армию победоносным командованием. Это наша вина, товарищи, вина перед всеми теми, кто не вернется оттуда никогда, или кто вернулся — но вернулся калекой. Наша вина и нам ее искупать. Но следует сказать и о том, что такое течение военной компании в стране А стало возможным в результате откровенного предательства некоторых высших должностных лиц нашей страны, а также некоторых старших офицеров Советской армии!

Соколов сделал паузу, чтобы дошло до всех.

— Подробнее доложит товарищ Ивашутин сейчас, и будет докладывать на коллегии. Пока скажу одно товарищи — вскрыто целое гнездо предателей, шпионов, врагов народа. Да, врагов народа — больше этих людей никак нельзя назвать! Я прекрасно сознаю, что возврата к прошлому, к разоблаченному двадцатым съездом партии сталинизму допустить нельзя, мы не имеем права допустить, чтобы это произошло во второй раз. Но и терять бдительность, почивать на лаврах, когда предатели делают свое черное дело, мы тоже не имеем права! Последние годы стали апофеозом безответственности и вседозволенности, были совершены тяжелейшие преступления против государства, против партии, против всего советского народа! Все это было совершено под благовидными лозунгами, извращенными с целью разрушения страны. Провозглашая одно, на самом деле эти люди делали другое: передавали американцам и англичанам информацию о нашей группировке в Европе, о системе ПВО страны и планах по ее модернизации, о предстоящих операциях в Афганистане. В числе предателей были и генералы… наши генералы, товарищи, наши генералы. Об этом нельзя забывать. Армия может действовать эффективно только тогда, когда ей не бьют в спину, когда военная необходимость не подменяется необходимостью политической. Многие из нас прошли войну, товарищи, настоящую войну — скажите, было ли такое, чтобы окруженной группировке гитлеровцев давали коридор на выход из окружения?

В кабинете зашумели, зашикали — войну действительно прошли почти все, знали — каким трудом и какой кровь давалось окружение ловкого и изобретательного врага, и сказанное было кощунством. Врага надо добивать — недобитый враг добьет тебя.

— А теперь — давайте вернемся в Афганистан, где господствует политика национального примирения. Где нам запрещают использовать наиболее эффективное оружие, чтобы добиться, наконец, победы в войне******…

Соколов махнул рукой

— Долго можно продолжать… Петр Иванович, вы успели подготовиться?

Бывший офицер СМЕРШ, и сейчас при случае способный завязать узлом гвоздь, кивнул

— Небольшой доклад есть, товарищ министр… много дел наделали, разгребать месяц как минимум. Подробнее представлю к коллегии.

— Послушаем то что есть.

Ивашутин читал не по бумажке — у него была профессиональная, отработанная еще в былые годы память.

— Первое — относительно ситуации с предательством, о котором говорил товарищ министр. Часть предателей уже арестована, части удалось бежать… с разным результатом. Я не буду касаться преступной группы в ЦК КПСС, отмечу только, что формировалась она, судя по всему годами, и ущерб нанесла — огромный. Основная цель этой группы, согласно показаниям ее организатора — за счет создания предпосылок к поражению в Афганистане, за счет сдачи позиций на дипломатическом фронте, за счет попустительства деятельности вражеской агентуры как в СССР так и в странах ОВД, за счет дестабилизации обстановки внутри страны, поддержки националистических и сепаратистских проявлений, создания проблем в экономике — прийти к власти на волне народного недовольства. Существовало несколько сценариев развития событий… глубина их проработки и знание темы показывает несомненное участие в проработке этого вопроса как аналитиков ЦРУ, так и наших, доморощенных… аналитиков. В некоторых из сценариев предполагалась разрушение страны и гражданская война, в некоторых — война с НАТО на территории третьих стран и поражение за счет предательства. В одном из вариантов предполагалось одномоментное выведение из строя большей потенциала РВСН, с целью нарушения стратегического паритета и лишения нашей страны возможности осуществлять ядерное сдерживание потенциального агрессора.

Ивашутин сделал паузу, чтобы все осознали. Прониклись. А осознавать было чего — потеря ядерного зонтика над головой для многих была холодным душем, ведь приходилось в таком варранте воевать, рано или поздно. Этот момент был заранее согласован с Соколовым и сейчас старый, но очень опытный полководец наблюдал за реакцией своих подчиненных. И с болью отметил, что только двое отреагировали так, как он хотел… советскую армию добивали две вещи, ядерный зонтик и борьба за мир во всем мире. Афганистан и то что там творилось был в общем-то закономерен, он просто обнажил старую и больную проблему. Как-то постепенно из победоносной армии сорок пятого советская армия превратилась в этакого богатыря, всю силу которого давал меч-кладенец. В любом самом заштатном командном училище… да что там в училище, на военной кафедре учили воевать с применением тактического ядерного оружия. Тем самым мы консервировали наше намечающееся отставание в стратегии и тактике от стран вероятного противника… пока они то тут то там устраивали империалистические войны и провокации… сиречь, приобретали реальный боевой опыт — мы на словах боролись за мир, а на картах — громили противника десятком ядерных ударов. Ядерная война — особая война, мастерство там подменяется количеством килотонн и способностью их доставить в нужное место… а без ядерного оружия — никак? Получалось что никак. И он, Маршал Советского союза, представитель старой школы, с самого начала не вылезающий из Афганистана, понимал, что их время ушло. Пришло — время парней из спецназа, которые брали Кареру, пришло время того вертолетчика, который обстрелял духовскую укрепленную позицию ПВО, потом сел, спер два ДШК и улетел********, пока духи только клювами щелкали… пришло время тех безымянных капитанов и майоров, что командовали высаживаемыми в тылу Масуда десантами при штурме Пандшера во время самой страшной, второй Пандшерской операции. Война будет совсем другой… новая война будет непохожей на ту, что они планировали, и нужны именно те безымянные спецы из Сороковой, которые тянут на себе машину этой грязной и страшной войны.

А те, кто сидит здесь… кто кивает и записывает на коллегии — увы, их место на пенсии. Может быть — обязательный зачет с бегом на несколько кэмэ ввести как в некоторых странах?

— … Относительно конкретных… личностей, имеющих отношение к Министерству обороны. Органами прокуратуры совместно с нами, с контрразведкой арестован Поляков Дмитрий Федорович, генерал-майор ГРУ, последнее место работы — Военно-дипломатическая Академия. Предъявлено обвинение в шпионаже. Изменнической деятельностью Поляков занимался более десяти лет, завербован, когда был резидентом в