В саду, где пела радиола,Где танцевали «Вальс цветов»,Все глуше дом у частокола,Все нелюдимей шум ветров.Улыбка лета так знакомоОпять сошла с лица земли!И все уехали из домаИ радиолу увезли…На огороде с видом жалким,Как бы стыдясь за свой наряд,Воронье пугало на палкеТорчит меж выкопанных гряд.Порой тревожно — не до шуток! —В рассветном воздухе седомМелькнет косяк последних утокНад застывающим прудом.Вот-вот подует зимним, снежным.Все умирает… Лишь одинПылает пламенем мятежным —Наследник розы — георгин!
Сентябрь
Слава тебе, поднебесныйРадостный краткий покой!Солнечный блеск твой чудесныйС нашей играет рекой,С рощей играет багряной,С россыпью ягод в сенях,Словно бы праздник нагрянулНа златогривых конях!Радуюсь громкому лаю,Листьям, корове, грачу,И ничего не желаю,И ничего не хочу!И никому не известноТо, что, с зимой говоря,В бездне таится небеснойВетер и грусть октября…<1970>
Под ветвями больничных берез
Под ветвями плакучих деревьевВ чистых окнах больничных палатВыткан весь из пурпуровых перьевДля кого-то последний закат…Вроде крепок, как свеженький овощ,Человек, и легка его жизнь, —Вдруг проносится «скорая помощь»,И сирена кричит: «Расступись!»Вот и я на больничном покое.И такие мне речи поют,Что грешно за участье такоеНе влюбиться в больничный уют!В светлый вечер под музыку ГригаВ тихой роще больничных березЯ бы умер, наверно, без крика,Но не смог бы, наверно, без слез…Нет, не все, — говорю, — пролетело!Посильней мы и этой беды!Значит, самое милое дело —Это выпить немного воды,Посвистеть на манер канарейкиИ подумать о жизни всерьезНа какой-нибудь старой скамейкеПод ветвями больничных берез…<Лето 1970>* * *
